Кольцо великого магистра
Шрифт:
Кормщик высекал огонь. В темноте из-под его ладони вылетали искры, поджигали сухой мох и бересту. Огромный костер оберегал путников от зверья.
Из лесу часто раздавался дикий рев. Люди слышали, как шел зубр, шумно подминая под себя кустарник. От пронзительного плача совы мороз пробегал по телу. Но еще страшнее были духи и разная нечисть, обитавшая в лесу. Их одинаково боялись и христианин Андрейша, и язычник Кирбайдо. В некоторых местах литовец бросал в реку какие-то веточки, кусочки мяса и корки хлеба.
Первую ночь
Чуть только начинало сереть, люди вставали и готовили себе завтрак. Птицы еще не просыпались, а барка снова шла вниз по реке. Отдохнувшие за ночь гребцы дружно налегали на весла. По утрам было тепло и тихо, над рекой клубился туман.
При разливах Неман затоплял леса, вырывал с корнем деревья и уносил с собой. Плывущие к морю корчаги загромождали реку. Людям приходилось расчищать себе путь. Не меньше усилий шло на разрушение бобровых построек. Трудолюбивые зверьки водились по берегам Немана в несметном числе.
Плыть приходилось с осторожностью. Встречались мели, перекаты с сильным течением. Андрейша часто видел торчащие из воды стволы огромных деревьев. Встречались и подводные камни, угрожавшие гибелью беспечным судовщикам.
На второй день миновали еще две немецкие крепости, построенные на правом берегу.
— Река скоро поворачивает влево, — сказал Кирбайдо. — За тем островом стоит Юрбург, тоже немецкая крепость.
Он стал на нос лодки и вглядывался из-под ладони в лесистые берега.
— Что увидел? — спросил Андрейша.
— В лесу прячутся воины. Проклятые рыцари влезли на чужую землю и ведут себя словно хозяева!
Он проворчал еще что-то, но из-за шумевшей за бортом воды Андрейша не расслышал.
Лодка продолжала быстро идти вперед. Там, где в Неман впадала небольшая речка, Андрейша увидел каменные башни Юрбурга.
— Много лошадей, очень много лошадей, — пробормотал Кирбайдо.
Скоро и Андрейше ударил в нос запах конской мочи и навоза, идущий от берега.
Резкий свист, раздавшийся с крепостной башни, заставил вздрогнуть гребцов. На свист ответили из прибрежных кустов.
От зеленого островка наперехват рыбакам ринулись лодки с вооруженными воинами. Два судна шли впереди и два заходили к корме, отрезая отступление. С лодок раздались крики; кричали по-литовски, требуя остановиться.
Гребцы Кирбайдо подняли кверху весла, что означало послушание.
— Это свои, жемайты, — сказал Андрейше хозяин.
Когда суда сблизились, Кирбайдо стал объяснять воинам, куда он направляется и что у него в лодке.
— Если не хотите смерти, гребите к берегу, — приказали воины.
Кирбайдо сразу послушался. На лодках были литовцы, и сопротивляться не имело смысла. Удивляясь, ворча что-то себе под нос, он подвел судно к стенам крепости.
Крепость Юрбург была построена четырехугольником из красного кирпича и с башнями по углам. В стенах чернело несколько узких стрельчатых окон, придававших крепости мрачный вид.
Андрейша стал искать глазами орденский флаг, но вместо богородицы с младенцем на синем полотнище, свисавшем над воротами, красовался золотой петух.
Угрюмые жемайты не стали слушать объяснения русского морехода. На всякий случай связав ему руки, повели в замок. По дороге воины были неласковы, ругались и подталкивали в спину древками копий.
В замке все носило следы недавней битвы. В большой комнате с квадратным камином из серого камня лежали мертвые тела орденских братьев и литовцев. Громко стонали раненые. Рядом, в комнате поменьше, с тяжелой кроватью, сбились в кучу пленные немцы в окровавленных одеждах, со связанными назад руками. У одного рыцаря на лбу вздулся огромный кровавый волдырь от удара дубинкой. На рыцарских поясах болтались пустые ножны. Мечи и ножи валялись кучей в углу комнаты.
У камина лежал раненый комтур замка Дитрих фон Крусте. Ему под голову кто-то подложил свернутый белый плащ. Вспоминая свою беспечность и доверчивость, он стонал и ругался.
Пленных рыцарей охраняли два высоких жемайта с топорами в руках.
Андрейшу привели в большую комнату с каменным полом, колоннами и высоким арочным потолком. По стенам выстроились деревянные святые. На стеклах стрельчатых окон изображены ангелы и дева Мария с младенцем. На плиты каменного пола падал солнечный свет, окрашенный в синий, желтый и красный цвета. Небольшие простенки разрисованы картинами из священного писания.
Когда мореход увидел деревянное распятие, с колючим венком и кровавыми ранами, и трубы органа, он понял, что находится в католической церкви.
Небольшого роста человек в княжеской литовской шапке и красном кафтане с золотыми пуговицами сидел в удобном епископском кресле. Рядом сидела молодая женщина; на ее белокурых волосах сверкал алмазами тяжелый золотой обруч.
Перед ними, спиной к Андрейше, стоял толстый православный монах в длиннополой рясе и что-то горячо рассказывал.
Мужчина и женщина со вниманием слушали.
Жемайты низко поклонились сидящему в кресле.
— Мы привели к тебе, князь, русского купца, — сказал один из них, выступив вперед, — перехватили на Немане, барка плыла от Вильни к морю.
— Подождите за дверью, — сказал Витовт, даже не взглянув на воинов.
Андрейша никогда не видел трокского князя, но сразу понял, что на резном кресле, предназначенном для высоких духовных лиц, сидит князь Витовт.
Воины поспешили выйти из церкви, грубо вытолкнув русского морехода. Дверь осталась неплотно закрытой.