Кольцо зла
Шрифт:
– Али побежал сообщить ему.
Стараясь не очень греметь цепями, пленники в сопровождении достойнейших представителей сознательной мавританской молодежи двинулись на окраину деревни, к кузнице. Пели цикады, иссушенная солнцем земля исходила жаром, словно исполинская сковородка, узкий серп луны завис над мечетью, едва не задевая кирпичную башню минарета.
Кузнец Саид – чернобородый и мускулистый – уже разжег огонь и мигом расклепал цепи.
– Вот уж никогда бы не думал, что буду помогать неверным! – он удивленно покачал головой.
Раничев
– Ты прежде всего помогаешь своей деревне, кузнец! Долго еще она будет стонать под этим гнусными гадами?
– Верно сказал, хоть и гяур, – кивнул Саид. – Постой-ка! Ты говоришь, как магрибинец.
– Я там прожил несколько лет, – признался Иван. – Но не в этом дело. Поспешим-ка… Готовы ли лошади?
– Давно.
– Тогда где ваш Али?
– Я здесь, гяур, – звонко отозвался вынырнувший из-за наковальни подросток, светловолосый, тоненький, с веселыми живыми глазами.
– Зови меня просто – дон Хуан, – посоветовал Раничев. – Гяур – слово ругательное, прошу его ко мне не применять. В конец концов, это не столько вы мне, сколько я вам помогаю. Понял, чудо?
– Понял, гя… дон Хуан.
– Тогда пусть Музаффар проводит моего товарища к лошадям… Ждите за домом муллы, к нему мы наведаемся последнему. Вы же все, – Иван обвел взглядом остальных, – шагайте пока за мной, да только смотрите мне, тихо. Знаю я вас, подростков – соберетесь втроем, а шуму, как от целой армии. Что вылупился, Али? Этим я уже все сказал, тебе же по пути объясню, что делать.
Староста Ирадж проживал в двухэтажном доме с башенками и внутренним двориком, в котором сейчас и предавался расслабляющей неге в обществе красивых юношей-рабов, недавно купленных на рынке в Малаге. Для того чтобы купить их, уж пришлось поднажать на односельчан, взыскать все недоимки – ух и потели же они, сволочи, ничего, потерпят, а буде вздумают роптать, так живо рты прищемить можно!
Отражаясь в небольшом бассейне, полном мутной воды – прозрачная, так ведь и не хотела собираться, ну разве только в дождь – горели светильники, укрепленные на высоких позолоченных треножниках. Сам хозяин, в желтом шелковом халате, распахнутом на тощей груди, лежал на невысокой софе, расставив босые ноги – юные рабы чесали ему пятки. На ложе, под правой рукой Ираджа, лежала увесистая плеть, из тех, какими погоняют волов. Прикрыв глаза, староста поглаживал костяную рукоять плети ладонью, губы его кривились в зловещей ухмылке, и невольники уже давно опасливо поглядывали на своего господина. Ходили упорные слухи, что рабы у него долго не заживались.
Скрипнув, распахнулась дверь в доме, и староста недовольно приоткрыл левый глаз:
– Что такое?
К нему подбежала служанка, старая, согбенная, закутанная в темное покрывало, поклонившись, прошептала что-то на ухо.
– А? – радостно встрепенулся Ирадж. – Юноша по имени Али явился по моему зову? Так веди же его скорее сюда, старая. Вы же, – он посмотрел на рабов, – подите покуда прочь, понадобитесь – позову. Да, и принесите
Староста вскочил с ложа, надел на ноги старые разношенные туфли без задников с загнутыми кверху носами, затем уселся, приняв задумчивый вид.
Во двор вошел Али, поклонился:
– Звали, господин Ирадж?
– Звал, звал, – ласково улыбнулся староста. – Проходи, садись, вот прохладный щербет, угощайся. А может, хочешь выкупаться?
– Я бы с удовольствием, о, добрейший господин Ирадж, – мальчишка осклабился в улыбке. – Только вот стесняюсь слуг, тех, что в доме… Отправить бы их куда-нибудь, а? А то ведь поползут разные слухи.
– О услада моих очей! – Ирадж погладил мальчика по руке, приобнял. – Чувствую, как сладостно бьется твое сердце… Снимай же скорей одежду….
– Сначала слуги!
– Ах да… Зухра! Зухра!
Из дома шустро выбежала служанка.
– Пусть все мои слуги немедленно отправляются на старое пастбище, помогут пастухам поискать отбившихся от стада овец.
– Так ведь темно, господин!
– Ничего, пусть возьмут факелы.
Служанка молча поклонилась и скрылась в доме… Послышались шум голосов, крики… и тут же все стихло.
– Ну вот видишь, мой дорогой? – из гнилозубого рта старосты потекла слюна. – Иди же ко мне! Ближе, ближе…
Али снял пояс:
– Закрой на миг лишь глаза, мой господин.
– О сладострастник…
– И не подглядывай.
– Что ты, что ты… И не думаю даже. А?
Ирадж вдруг почувствовал, что схватившая его за грудки рука вовсе не похожа на слабые руки мальчика. Староста открыл глаза и в ужасе отпрянул, увидев перед собой высокую сумрачную фигуру в черном плаще и с саблей:
– На колени, червь! – грозно возопил неведомый гость. А второй в это время ловко скрутил за спиною руки сладострастного старосты. Испуганно моргая глазами, тот завертел головой.
– Ищешь своего мальчишку? – гнусным голосом осведомился незнакомец. – Он там, в бассейне… на дне! Ха-ха-ха! Хочешь присоединиться к нему? Сейчас…
Ранчиев – ну конечно же, это был он в просторной накидке кузнеца Саида – зловеще взмахнул саблей.
– О, пощади! – бросился на колени Ирадж.
– Встань, нечестивец! Встань и иди с нами. И тогда, быть может, тебе будет дарована жизнь.
Иван и здоровяк Имат, с лицом, замотанным черной повязкой, вывели испуганного старосту из дому и, быстро проводив к околице, поручили заботам Ансельма. Следующим был судья.
Он уже спал, но один из слуг – приятель Халида – отворил дверь. Будить старика не стали, просто сунули в рот кляп да накинули на голову мешок, так же поступили и с муллой – правда, с тем пришлось повозиться – уж слишком толст оказался, еле дотащили.
– Ну все, – Раничев пересчитал пленников. – Значит, как луна окажется во-он над той скалою, так и кричите. Не раньше.
– Сделаем, дон Хуан.
– Тогда прощайте!
– Пусть Аллах продлит твои годы… И твои, конокрад Ансельм, ты ведь тоже помог нам.