Кольцо
Шрифт:
«Впрочем, ничего особенного лошадники не достигли. От силы три часа отсрочки. Все они бессмысленно полягут здесь на глазах своих высокомерных союзников, прячущихся за стенами».
Губы её презрительно скривились.
«Славные защитники! Такие же безмозглые, как орки…
Сотни лет! Мы создавали всё более смертоносные клинки, всё более прочные доспехи, дальнобойные катапульты, зажигательные смеси, могучие заклинания, приручали летающих тварей, совершали чудеса дипломатии и привели под свою руку десятки народов и племён.
А они тупо просидели все эти годы в своём городишке, уповая на неприступность стен, сложенных далёкими предками, и на остроту мечей, выкованных тысячелетия назад. И ещё на какую-то особую доблесть…»
Вспомнилась их бессмысленная и самоубийственная вылазка для освобождения никому не нужных руин Осгилиата.
«Никакая храбрость не заменит ума. Самое опасное для них — катапульты и крылатые твари. Но они упрямо бросают лучших бойцов на борьбу с орочьей массой, единственное назначение которой — сгинуть, прихватив с собой побольше врагов. А доблесть… Разве не твёрже стали ряды южан? Чем их доблесть меньше?»
Внизу клин конников, пронзив море орков, перестроился к новой атаке. Часть из них уже крушила катапульты правого фланга. Вскоре завязался бой с конницей Харада.
Тани одобрительно кивнула.
«Да, умения лошадникам не занимать. Если бы удалось и их привлечь на свою сторону… Проклятый старик! Кстати, пора свести кое-какие счёты…»
Вниз! Ветер засвистел в поводе. Пролетая над самыми головами сражающихся, она издала громкий, нестерпимо жуткий крик, в котором ненависть слилась с безысходной тоской. Ненависть ко всему, что мнилось когда-то таким вожделенным, а теперь оказалось бессмысленным. К тому, кто поманил могуществом и бессмертием и дал их, но взамен взял всё остальное… Ко всем, кто в недомыслии своём отказывается признать в ней это могущество, купленное столь дорогой ценой! Свирепая злоба, усиленная страшными заклятиями, мчалась впереди него, и храбрые воины падали ниц на землю или бежали, побросав оружие.
«Впереди него?» Тани вдруг поняла, что она на самом деле мужчина, великий воин и чародей, а вовсе не какая-то девчонка. Рука сжала рукоять. О! Это не лёгкий спортивный клинок — огромная булава с тёмными выступами-лезвиями, впитавшими кровь бесчисленных сражённых врагов, оружие ядовитое мрачными могучими чарами, злобное и кровожадное. Оно рвалось в бой и увлекало за собой. Тани почувствовала, как её переполняет мрачная ярость: до красной пелены в глазах и глухого стука в висках…
Она вздрогнула и проснулась.
Ошеломлённая, несколько мгновений она сидела неподвижно, осторожно поглядывая по сторонам.
Попробовала собраться с мыслями. Вот: она смотрела в окно на убегающие деревья, а яркое солнце заставляло жмуриться и глаза как-то сами собой закрывались. Пару раз клевала носом и… Наверное, она ненадолго задремала. Но сон! Он был столь реален, что, казалось, до сих пор чувствуется запах гари от пожаров в осаждённом городе.
Вдруг её осенило: это же была Белая Крепость в Гондоре!
Никогда не видела её вживую, но многочисленные рекламные ролики «Гондор — страна великих башен», картинки из учебника истории живо всплыли в памяти. Точно! Сомнений не было. Белая Крепость. Только башен во сне она почему-то не видела.
Какой странный сон! Конечно, чего только не приснится, но это… Что-то совсем небывалое. И такое реальное! Да ещё что она — воин!
Видение ещё помнилось, но ускользало, утекало, словно сухой песок сквозь пальцы… Какие-то орки, конники, катапульты… Она летала!
Элле с улыбкой повернулся к ней:
— Вздремнула?
— Да, слушай, и сон такой снился — будто я верхом на какой-то птице с мечом в руке рассекала… Нет, с булавой! Какая-то война в Гондоре, разрушенные стены…
— Против нацистов с булавой? — улыбнулся Элле.
Тани задумалась, пытаясь припомнить суть сна.
— Да не, какие-то осадные штуки, лошади… Слушай, там мутанты с какими-то конниками сражались! Или чего… Причём тут тогда крепость? Но крепость тоже была. Или она сначала была, а орки потом… Запуталась я чего-то.
— Да, совсем завоевалась, — Элле мягко улыбнулся. — Хочешь пирожок с черешней?
Через час Тани уже не помнила своего странного сна. Осталось только едва уловимое ощущение чего-то необычного, тягостного, притягательного и пугающего одновременно.
Девушка вновь смотрела на бесконечно убегающий пейзаж, однообразный и надоевший.
Всё-таки насколько Макс был прав! Та короткая, в общем-то, поездка на неизящной, пахнущей железом и дешёвым кожзаменителем машине сейчас вспоминалась как нечто чудесное. Тогда всё вокруг — деревья и луга, солнце и ветер — вызывало восторг и чувство полёта. Всё было живым, настоящим! А сейчас, когда они и на самом деле почти летят над теми же самыми лугами-рощами-речками, вид в окне навевает лишь скуку.
Что-то негромко звякнуло. Тани сначала пропустила звук мимо ушей, потом спохватилась. На пальце не было кольца! Она наклонилась, пошарила рукой, ничего не обнаружила, в груди появился напряжённый холодок испуга, а в лицо бросилась краска. Столик мешал заглянуть под сиденье. Она попробовала дотянуться подальше. Через секунду пальцы нащупали холодный металл кольца; Тани облегчённо вздохнула, посмотрела вокруг.
Макс с профессором увлечённо разговаривали о каких-то корнях и названиях — вернее, говорил хоббит, а Макс с неподдельным интересом слушал. Рори с закрытыми глазами откинулся к перегородке — вроде бы спал, Элле сидел рядом, улыбался смущённой полуулыбкой. Дэна не было — наверное, ушёл бродить по вагону.
— Не потеряется. Здесь — негде, — понимающе сказал Элле.
Её щёки зарозовели сильнее.
— Как представила, что в какую-нибудь дырку в полу свалится… Что делать-то потом?
Кольцо она надела с утра. Без особой цели, но на всякий случай: вдруг что-то произойдет интересное.
Рори не возражал, даже тактично сказал, что так и надёжнее — на виду, точно никуда не потеряется. И тут — на тебе…
Оно было велико ей. Пожалуй, впору бы Максу, но все сошлись во мнении, что если кому его и носить, так только Тани.