Колдолесье
Шрифт:
Тогда Чел дергал ее за руку и опять кричал, пока она не описала ему, как это произошло.
– И ты встал и убежал, не заметив нас, - закончила она, когда они подошли к вершине холма.
Пока они возвращались в лес, Чел обдумывал то, что услышал.
– Значит, я не настоящий человек? – мрачно спросил он.
Ну вот, она повредила психику Чела! Энн снова начала желать, чтобы поле сделало Чела старше.
– Конечно, настоящий! – ответила она с тем большей искренностью, что чувствовала себя виноватой. – Ты просто совершенно особенный, вот и все, - поскольку Чел всё еще выглядел сомневающимся и готовым заплакать, Энн поспешно добавила: - Ты очень нужен Мордиону, чтобы, когда подрастешь, убить ужасных людей, называемых Властителями. Понимаешь, он не может убить их сам, потому что они наложили на него проклятие, не позволяющее это сделать. Но ты можешь.
Чел заинтересовался и повеселел.
– Они драконы?
– Нет, - сказала Энн – Чел просто помешан на драконах. – Люди.
– Тогда я разобью их головы о камень, как Мордион делает с рыбой.
После этого он отпустил руку Энн и побежал вперед между деревьев, крича:
–
Когда Энн догнала его, Чел пробирался сквозь гигантские заросли тех упругих кустов, которые летом плодоносят мягкими белыми шариками. Энн всегда называла их снежковыми кустами. Сейчас они стояли почти голые, за исключением нескольких зеленых верхушек. Позади них она ясно видела камни старой стены. «А это что такое?
– заинтересовалась она. – Поле превратило замок в руины?»
– Ну, давай! – завизжал Чел из кустов. – Я не могу открыть!
– Иду!
Энн продралась сквозь заросли, наклоняясь и проталкиваясь, пока не добралась до стены. Чел нетерпеливо подпрыгивал перед старой-старой деревянной дверью.
– Открой! – приказал он.
Энн взялась за старую ржавую ручку, повернула ее, потянула, с грохотом стукнула, и уже готова была решить, что дверь заперта, когда обнаружила, что она открывает внутрь. Энн уперлась плечом в покореженную панель и толкнула. Чел мешался, пытаясь помочь. Дверь застонала, заскрипела и, наконец, открылась наполовину – достаточно, чтобы позволить им обоим проскользнуть внутрь. Чел с возбужденными воплями рванул вперед. Энн более осмотрительно зашла следом.
Она остановилась в изумлении. Перед ней предстал старинный фермерский дом, стоявший в огороженном стеной саду, заросшем сорняками по грудь. Дом был заброшенным. Часть крыши обвалилась, и мертвое дерево упало на пустые стропила. Печная труба с того конца, который видела Энн, заросла плющом, который отодвинул ее от стены. Когда ее взгляд спустился вниз по трубе, она обнаружила бочку для воды, высохшую и развалившуюся, словно безумный деревянный цветок. Царила влажная жаркая тишина, нарушаемая лишь слабым писком птиц.
Энн знала форму крыши и печной трубы под плющом. Она каждый день смотрела на то и другое большую часть своей жизни. За исключением того, что тогда крыша не была разрушена и рядом не было деревьев, которые могли бы упасть на нее. «Эй! – подумала она. – Что здесь делает ферма Колдолесье? Она должна быть с другой стороны ручья… реки… чем бы оно ни было. И почему она в таком состоянии?»