Колдовское зелье
Шрифт:
Ее блестящие темные глаза расширились, лицо напряглось. Чудесная и в то же время ненавистная мелодия причиняла ей сладкую и горькую муку. Некогда, много лет назад, Рейф стоял под другим балконом и пел ей эту песню.
В то время Кэти была уже безумно влюблена в него. В какой трепет ее приводила ленивая, кривая усмешка, возникавшая порой на худом смуглом лице Рейфа! В ту ночь он вновь вырядился в свою отвратительную рокерскую куртку и пел любимые песни Кэти, правда, на ломаном испанском, с чудовищным акцентом, свойственным гринго [2] , изображал Элвиса-мексиканца, искусно подражая баритону знаменитого
2
Гринго — презрительное прозвище иностранца, особенно англичанина или американца.
3
«Люби меня нежно» (англ.).
Кэти прислонилась к колонне, увитой плющом. Ее рука невольно потянулась к позолоченному медальону в форме сердечка, подаренному Рейфом; Кэти убеждала себя, что носит эту вещицу только ради Сейди.
Мрамор колонны холодил ее разгоряченную кожу, но Кэти ощущала лишь вихрь неудержимой, несомненной страсти к человеку, который просто-напросто использовал ее.
О Господи! Непослушными пальцами она открыла медальон и, вытащив ключ, прижала к груди, а потом медленно положила его обратно.
Рейф был всего лишь телохранителем, которому захотелось развлечься и подзаработать.
Кэти было легче считать его вором.
Но поверить в то, что, кроме денег, Рейфа больше ничто не интересовало, она не могла.
Она выросла среди роскоши, вдали от реальной жизни и так изголодалась по настоящей любви, что стала для Рейфа легкой добычей. А все, что тому было нужно, — соблазнить ее, чтобы потом шантажировать Арми.
Он сделал вид, что неравнодушен к Кэти, когда на самом деле его привлекали лишь деньги. Рейф так убедительно сыграл свою роль, что Кэти и впрямь поверила ему.
Ее рука безвольно упала. Ничего не замечая, она повертела на пальце кольцо Мориса и сжала его так крепко, что алмаз больно врезался в ладонь.
Неужели она так и не сумеет забыть о Рейфе Стиле?
Сейди, с отчаянием вспомнила Кэти, надо найти Сейди.
Только жизненной энергии Сейди хватало, чтобы рассеять ее страх перед призраком Рейфа.
— Мама! Мама! — закричала Сейди, выглянув из дверей дома Питы при первом слабом скрипе расшатавшейся ступеньки ветхой веранды.
Послышался гулкий звук — похоже, тяжелый глиняный горшок ударился о земляной пол.
— Ой, Пита! Se сауо! [4]
— No te preocupes, Gordita! [5]
Добродушный голос Питы доносился издалека — по-видимому, из кухни, и Кэти, которая хотела поговорить с дочерью наедине, решила, что Пита сама управится с осколками.
Тонкая как прутик и чрезмерно подвижная для своих шести лет, Сейди обрела прозвище «Гордита», когда была еще пухлым, спокойным младенцем, но спустя поразительно короткое время, в семимесячном возрасте, она научилась стоять и сделала первые шаги. Пита и Кэти сравнивали идиллическое спокойствие Гордиты в младенчестве с затишьем перед бурей.
4
Он
5
Не беспокойся, Толстушка! (исп.)
Кэти услышала дробный перестук маленьких ног: Сейди никогда не передвигалась шагом. Затем дверь распахнулась так стремительно, что дважды ударилась о стену из обожженного кирпича. А подвижная, худенькая девчонка-сорванец в шляпе колдуньи и развевающемся черном платье, сколотом булавками, возникла на пороге, привставая на цыпочки и ритмично ударяя по полу пятками. Шалунья улыбнулась Кэти.
— Пойдем, посмотришь, что мы делаем!
Сейди, которая обожала фантастические, сказочные наряды, держала в руке корзину, наполненную ноготками.
Ноготки...
Индейцы называли эти цветы со слепяще-яркими венчиками cempasuchil, считая, что они обладают чудодейственной силой притягивать духи усопших.
И вправду, крупные пушистые ноготки источали таинственный аромат. Казалось, внутри каждого цветка горит яркая лампочка.
Кэти почувствовала укол тревоги, вспомнив, что приближающийся праздник, к которому готовилась вся деревня, совпадает с днем приезда Мориса.
— Сейди, ты не могла бы выйти во двор?
Но вместо того, чтобы выполнить просьбу матери, Сейди надвинула на лоб шляпу и закружилась еще быстрее, рассыпая вокруг булавки и ноготки.
— Перестань, перестань! Ты устроишь здесь беспорядок, — снисходительно улыбнувшись, произнесла Кэти, с трудом придав голосу должную строгость. — У тебя закружится голова, и ты растеряешь все ноготки!
Сейди немедленно остановилась, и не только для того, чтобы уберечь ноготки, у нее в самом деле уже начала кружиться голова.
— Я хотела показать тебе, какая у меня широкая и пышная юбка, — объяснила она. — Пита сшила мне ее для Хэллоуина [6] и для El Dia de los Muertos [7] .
6
Хэллоуин — американский праздник. Канун Дня всех святых.
7
День усопших (исп.).
Второй укол тревоги, испытанный Кэти при мысли о языческом празднестве, оказался гораздо сильнее первого.
Днем усопших называется таинственный мексиканский праздник, продолжающийся два дня. Он начинается первого ноября и обычно превращает тихую деревню в сумасшедший дом. Считается, что в эти священные дни духи усопших возвращаются на землю, чтобы выпить, попировать и навестить родных.
— Пита сшила мне этот костюм из старого черного платья Лупе, и потому он тоже волшебный, как ноготки, ведь Лупе считалась настоящей колдуньей!
Очередной острый укол пронзил грудь Кэти, когда она вновь взглянула на корзину с ноготками и вспомнила об их магической силе притягивать добрых духов в дома их родных.
Лупе Санчес, мать Питы, умерла десять лет назад. Кэти она запомнилась сморщенной важной старухой, гордящейся своей репутацией самой почитаемой колдуньи и curandera— чародейки, известной всему штату Халиско. Кэти знала, что Лупе наложила суровое наказание на Питу за то, что та не достигла таких же вершин в семейном ремесле.