Колдовской мир-4. На крыльях магии
Шрифт:
С грохотом рухнул курятник. Арона с любопытством огляделась, встала и побежала на север.
— Сюда! — звала она Эгила. Приподняв юбку, она побежала через лес так быстро, что он не мог ее догнать.
Потеряв ее среди деревьев, Эгил вопил:
— Арона! Арона! — Сердце его колотилось все быстрее. Он представил себе, как она лежит, беспомощная, со сломанной ногой или прижатая деревом. А может, на нее напал дикий зверь.
На тропе еще показались бегущие люди. Рослая мускулистая женщина в праздничном платье схватила его за руку.
— Сюда! — крикнула она и потащила его за
Легкие его требовали воздуха, горло пересохло. Эгил вырвал руку и последовал за женщиной. Они прибежали к высокому утесу, к которому он не стал бы подходить во время землетрясения — из страха перед камнепадами. Женщина пошла прямо к утесу, и Эгил увидел вход в пещеру. Вошел в нее.
Тут земля задрожала по-настоящему, как будто над головой рушилась гора. «Нет, — решил Эгил, — весь хребет». У входа в пещеру плясали голубые огоньки, снаружи в смертельном страхе завыли звери. Странные молнии сверкнули над Соколиным утесом и в горах. Подул холодный ветер. Наконец, измученный, Эгил сел у стены пещеры, опустил голову на колени и уснул.
Арона сидела на помятой клетке с курами, прижимаясь спиной к холодной грубой каменной стене пещеры. Куры, оказавшись в темноте, милосердно стихли. Стена за ее спиной дрожала, но держалась. У входа женщина-пришелица высоким голосом причитала:
— Глупо прятаться в пещере во время землетрясения! Нас всех здесь завалит заживо!
Это Хуана, живущая на кузнице. Та самая, с которой приключился бешеный припадок, когда ее дочь вернулась с загона раненой. Как тетя Нориэль ее выносит? Даже, кажется, гордится дурным характером своей постоялицы. Со страхом Арона поняла, что эта женщина права. Хорошо, что мало кто ее понимает: меньше всего сейчас в пещере нужна паника.
Она услышала в голове слова, словно сказанные кем-то вслух: «Здесь мы уцелеем. — Голос был холодным и совершенно спокойным. — Сиди тихо». — Арона узнала волшебницу, которую называют Несогласной.
Когда ее глаза привыкли к полутьме, она посмотрела в сторону входа. Слабое голубоватое свечение, которое она считала исходящим от Соколиного утеса, на самом деле испускали закутанные в капюшоны фигуры у входа. Они танцевали в этом свете, и свет кружился вокруг них. Нельга, дочь Олвит, дрожащим голосом проговорила:
— Ну и праздник совершеннолетия! Такого никто не забудет!
— Нет! — завывала Аста, дочь Леннис. — Это несправедливо!
«Асту редко приглашают на праздники, и она их высоко ценит», — вспомнила Арона.
Снова стало шумно. Грохот громче грома, словно рушатся целые горы. Голубой свет усилился, воздух заполнило негромкое монотонное пение. Ноздри Ароны ощутили резкий запах недалеко ударившей молнии. Испуганно залаяла собака. Арона почувствовала рядом с собой чье-то плечо и похлопала соседку по руке. Рука оказалась большой, с крепкими сильными пальцами, волосатая, но с гладкой кожей.
И тут Арона почувствовала, как соседка схватила ее за грудь. Все спокойствие исчезло. Арона резко оттащила и согнула эту руку, а снаружи продолжала бушевать буря.
— Ой! — послышался знакомый голос.
Она вздохнула и отпустила руку.
— Осеберг, дочь Хуаны, — с отвращением произнесла Арона. — Почему ты
— Ну, некоторым девушкам нравится, — обиженно ответил Осеберг с легким акцентом.
— Сестре Бритис, — удивленно согласилась Арона. Она вспомнила, что Бритис, дочь Наты, любит гладить всех животных и детей, старается потрогать любой предмет. Неожиданно она ощутила голод и поняла, что он вызван запахом пищи у кого-то. Арона сложила шаль, подсунула себе под спину и постаралась усесться удобней. Снаружи раздался резкий треск, как будто молния ударила в середину деревни. Послышался такой звук, будто разваливаются самые большие дома, и вся гора задрожала. Закричала коза, тонким голосом заплакал ребенок. Арона глубоко вдохнула и уловила запах испуганных людей и животных, жмущихся друг к другу, и снова запах пищи.
— Сколько мы здесь пробудем, кто-нибудь знает? — неожиданно спросила она.
Осеберг подтолкнул ее.
— У меня с собой миска с жарким, — прошептал он.
— Оно готовилось для пирушки. Хочешь?
Арона окунула палец.
— Твоя мать готовила? Вкусно! Она и госпожа Элен должны продавать свои блюда, как госпожа Гондрин продает эль. У нас многие слишком устают к концу дня, чтобы готовить. Я знаю, так бывает у тети Нориэль.
Осеберг заговорил тише.
— Арона. Мама говорит, что госпожа Нориэль, наверно, любит женщин. Это правда?
Арона удивленно ответила:
— Я думаю, ты прав. Несмотря на свою застенчивость, она любит людей. А тебе не кажется?
Осеберг молчал. Холодный ветер ворвался в пещеру, все задрожали, но затем последовал порыв горячего воздуха.
— Жаль, что ты не попал на праздник, — прошептала Арона. Они продолжали есть праздничное блюдо. — А твой праздник совершеннолетия был хороший? Или ты еще не достиг этого возраста?
— Если бы я его достиг, то сражался бы в армии, — тихо ответил Осеберг. — Так поступают все. У нас есть праздники именин, и на них мы приходим одетые, как взрослые. Леатрис зачесывает волосы вверх — ей пятнадцать лет. Это значит, что она уже может выйти замуж. Но отец не торопился ее выдавать.
Ароне пришлось спросить, что такое армия и что значит выйти замуж и выдавать. Осеберг попытался объяснить, но все время спрашивал: «А что, у вас не выходят замуж?», а Арона тем временем пыталась освоиться с концепцией сражений большими группами. Она в очередной раз опустила пальцы в миску и ощутила горячую керамику. Вся гора снова задрожала, несколько женщин закричали. Потом заплакали дети. Все услышали суровый голос Несогласной, каким госпожа Бирка разговаривала с непослушными девочками: «Тише, если дорожите жизнью!»
Толчки продолжались, казалось, целую вечность. Вся пещера заполнилась напряженным голубым сиянием, которое на этот раз исходило сзади. Резкий запах озона заполнил воздух. Ужасный шум оглушал, он продолжался несколько часов. Потом наступила полная тишина. Снова заплакали дети.
«Спокойствие не продлится долго, — услышали все мысленный голос Несогласной. Она говорила материнским тоном. — Госпожа Марис, ты успеешь сделать перекличку».
Арона услышала облегчение в голосе хранительницы записей. Та начала перекличку.