Колдовской мир: Трое против колдовского мира. Волшебник колдовского мира. Волшебница колдовского мира
Шрифт:
Я встала. Мать взглянула на меня. Я и в самом деле нарушила её мечтательную задумчивость, но не совсем по своей воле. Её улыбка стала шире, на этот раз она относилась ко мне, сияла нежностью и согрела меня.
— Такие чары — утомительная вещь. А место здесь хорошее. Обновляются тело и душа.
Отец зашевелился и встал, позёвывая.
— Это верно. Но нельзя спать весь день. Нам нужно пройти порядочное расстояние до темноты.
По-видимому, отец хорошо поспал. Наш отдых хорошо сказался и на Айлии, а может мать освободила от полного мозгового контроля и её. Она достаточно пришла в себя, чтобы идти после того, как мы поели из припасов племени.
И вот мы оставили этот оазис добра в старом саду. Когда я проходила мимо последнего цветущего дерева, я отломила веточку, понюхала цветок и воткнула себе в волосы, словно какую-нибудь драгоценность. Удивительно, что аромат не ослабел, когда цветок начал вянуть, а наоборот усиливался, так что я как бы омыла всё тело этим нежным запахом.
К ночи мы остановились на вершине небольшого холма, с которого можно было наблюдать во всех направлениях. Мы не стали разводить огонь, но когда темнота сгустилась, мы увидели вдали светившуюся точку — несомненно, костёр, как решил отец. Поскольку эта точка виднелась на юге, отец подумал, что там лагерь племени, удивившись, правда, что так далеко от реки. Вероятно, они не вернулись на берег даже для того, чтобы подобрать брошенные вещи.
Мы опять спали по очереди. На этот раз мне выпало дежурить в середине ночи. Когда мать меня разбудила, было очень холодно, и я поплотнее запахнулась в плащ. Айлия лежала чуть подальше. Вскоре после того, как мать пошла спать, я услышала, что Айлия зашевелилась. Она вертела головой и что-то бормотала. Бормотание сменилось более отчётливым шёпотом, и я наклонила голову над ней, прислушиваясь. То, что я услышала, предупреждало об опасности.
— Запад… мимо злого леса… Через реку на юг… снова на запад… сад… затем на запад к холму мимо сухого дерева, более высокого, чем два других… На запад, в место, которое называют Зелёной Долиной.
Она три раза повторила это, затем замолчала. Я была уверена, что она не просто вспоминала нашу дорогу, а сообщала её кому-то. Кому и зачем? Её народ погиб или пленён морскими разбойниками, да я и не думаю, что кто-нибудь из них мог вызвать мозг Айлии. Днём она действовала под влиянием страха, когда увидела другое племя. Нет ли у них ясновидящей вроде Утты, которая следит за нами? Так могло быть, но это был не первый и не лучший ответ, который я нашла.
Хилэриэн! Он не стал бы контактировать со мной или с моими родителями, зная, что такой контакт, даже самый лёгкий, будет тут же замечен, так что ему придётся идти на попытку полного захвата. Но Айлия, по нашим стандартам, была слабой и лёгкой добычей для любого владевшего колдовством, поэтому он мог добраться до неё, работать с ней, через неё выслеживая нас. Все мои страхи насчёт него вернулись, но в то же время я чувствовала неуверенность, так как помнила, как мысленное прикосновение матери показало мне страшное одиночество Хилэриэна, узнавшего, что случилось с его миром, о возвращении в который он так долго мечтал, пребывая в плену.
Я никогда не верила в активное зло Хилэриэна. Я боялась только такого Зла, которое родилось бы от безрассудного интереса к исследованиям, любопытства и самоуверенности. Таким он был раньше, таким мог и остаться, и в таком случае он представлял собой угрозу всему, что мы сделали в Эскоре. Если он проследит за нами до Зелёной Долины…
Мы могли бы снова заблокировать мозг Айлии, но тогда придётся нести её на руках и постоянно о ней заботиться, а ведь нас наверняка ожидают многие опасности, и такая пленница может стать причиной нашей гибели. Бросить её тоже немыслимо. Окончательное решение принадлежало не мне одной, а всем троим.
Всё остальное время своего дежурства я прислушивалась, но от Айлии не исходило ни звука. Она спокойно спала.
Разбудив отца для последней вахты, я рассказала ему о том, что слышала, чтобы он был настороже, хотя вряд ли Айлия могла передать что-либо ещё.
Утром мы держали совет. Мать задумчиво разбирала мои предположения.
— Не думаю, что у пленницы есть ясновидение, — сказала она. — Твоя Утта всё-таки была исключением. А вот Хилэриэн — более разумный ответ. Возможно, мы совершили ошибку, оставив его.
— Но… — запротестовала я.
— Да, но… Много «если» и «но» встаёт перед нами всю жизнь, и мы выбираем то, что в данный момент считаем лучшим. У нас есть Сила, делающая нас выше некоторых, но мы никогда не должны думать, что мы выше человечества вообще. Я не думаю, что стоит блокировать мозг Айлии. Она станет для нас чересчур тяжёлым грузом. Я также не поставлю за нами защитные чары. Такой, как Хилэриэн, легко прочтёт их, как следы на влажной земле. Пусть лучше думает, что мы ни о чём не подозреваем, а когда наше путешествие закончится, мы придумаем защиту.
Отец кивнул:
— Ты, как всегда, рассудила замечательно, моя дорогая колдунья. Наша главная задача — пройти через эту местность туда, где мы найдём друзей. Пусть считают нас меньшими, чем мы есть. Это само по себе уже защита.
Это было весьма логично. Но когда мы на заре выступили в путь, я то и дело оглядывалась, и мне казалось, что за нами ползёт какая-то тень и немедленно прячется, когда я оглядываюсь, так что я так ни разу и не увидела её, а только ощущала её присутствие.
Глава 18
Мы не встретили больше такого солнечного и приятного уголка, как тот фруктовый сад, но зато не видели и таких гнусных мест, вроде того леса. Мы, можно сказать, шли по земле, где не ступала нога человека. Дикая местность, но не слишком труднопроходимая. Два дня мы шли прямо на запад. Каждую ночь мы слышали, как Айлия рапортовала о проделанном за день пути. Можно было подумать, что она шла в полном сознании и смотрела вокруг глазами опытного разведчика.
На третий день далёкая голубая линия на северо-западе разбилась на отдельные горные пики, и я обрадовалась приближению к более или менее знакомой местности. Может, сегодня или завтра я наткнусь на отметки, которые приведут нас в места, патрулируемые людьми Долины.
К полудню мы поднялись на перевал и смотрели оттуда на луга. Трава была пожухлая, побитая зимними холодами, но сквозь неё уже пробивалась молодая свежая зелень. Людей не было, зато была очень старая каменистая изгородь, представлявшая собой теперь всего лишь линию упавших камней. От неё шла дорога, упиравшаяся в медленно текущую реку. В воде росло несколько деревьев, тянувших ветви над её поверхностью, а посередине реки лежал остров.
Увидев, что происходило на острове, мы в страхе застыли. Отец предупредил, свистнув, чтобы мы легли и не высовывались на фоне неба. Мы оказались свидетелями яростной битвы между вооружёнными отрядами.