Колдовской оберег

Егорова Алина

Так и вышло: стоило только сменить паспорт, как всего через месяц Саша стала выглядеть моложе. Организм словно подстраивался под дату в документах. Это же надо, как сильно влияние несчастной бумажки! «А может, причина в моей голове? – строила догадки Саша. – Неужели так важно, что там написано? Я ведь туда почти не заглядываю, а если и открываю паспорт, то на дату не смотрю – и так ее знаю». Но, увы, забыть ее не дадут, обязательно напомнят. Притащатся друзья и, напевая «Хэппи бездей», всучат торт с морем свечей или, хуже того, – с украшением из крема в виде даты. Пока сосчитаешь море, собьешься, а дата считывается мгновенно, сразу становится ясно, что тебе пятьдесят и не меньше. Спрячешься от друзей в день рождения, поздравят спустя неделю; будут преследовать, пока не сообщат, что «в тридцать лет жизнь только начинается». Или же какая-нибудь зануда в поликлинике или на работе бестактно и во всеуслышание скажет, что тебе сорок два.

И еще это дурацкое правило для поступающих в театральную академию, ограничивающее по возрасту. Ладно, можно выучиться и в каком-нибудь коммерческом вузе, за деньги берут всех – и бездарей, и пенсионеров. Но на работу кто потом пригласит? В двадцать лет все двери открыты, тогда как в тридцать, если ты не звезда, рассчитывать можно разве что на роль Петрушки на площади возле ТЮЗа.

Так размышляла Александра Леванцева, упаковывая вещи. Она собиралась в Петербург. Ее не тревожило, где она будет жить и на что. У нее больше нет ни одного диплома, но есть знания, опыт и какая-никакая житейская мудрость, которая поможет найти выход из сложной ситуации. Пусть она сильно рискует, ставя на карту благополучие. Может случиться так, что у нее ничего не выйдет и она останется ни с чем – без с трудом заработанных дипломов и места под солнцем и даже без собственного имени. Но у нее появился шанс стать той, кем она всегда хотела. Шанс весьма незначительный, но он есть – она его сама создала, и его непременно нужно использовать.

Теперь она не Саша, Александра Леванцева, а Юлия Недорез. Хороша фамилия – ничего не скажешь! Особенно для будущей актрисы. Хотя можно взять псевдоним, как делают многие. Имя тоже не самое лучшее, но оно хотя бы благозвучное. Юля – змеюля, Юля – воображуля, Юля – грязнуля… Это имя Саша не любила с детства – какое-то оно мягкотелое, круглое и хлипкое, как слизь. Не то что Александра – острое, как стрела, и твердое, словно сталь, сама борьба и энергия. Это имя Македонского, Суворова, Невского – его носили великие полководцы и победители. Что ж, ради двадцати лет можно стать хоть Юлей Недорез, хоть чертом в ступе.

Санкт-Петербургская театральная академия оказалась не такой, как она себе ее представляла. Обычное кирпичное здание, похожее на жилой дом, без широкой центральной лестницы, колонн и лепнины на фасаде. И экзамены проходили иначе – слишком обыденно и долго. Вернее, долго приходилось ждать в коридоре, а сам экзамен пролетал стремительно. Выйдя из аудитории, Саша не сразу поняла, что уже все закончилось. Она так старательно репетировала, доводила до совершенства дикцию, уделяла внимание всему: выражению лица, взглядам, паузам, жестам, а ее не дослушали, в самом начале оборвали на полуслове.

– Здесь все ясно, – весомо произнес деревенского вида старичок из экзаменационной комиссии.

Что он имел в виду, абитуриентка Недорез не поняла. Она сидела на подоконнике академии, нервно теребя экзаменационный лист с тройкой. Душила обида, слезы норовили обильным потоком хлынуть из глаз. Саша держалась из последних сил, чтобы не заплакать. Она не уходила, боясь не справиться с эмоциями и разреветься по дороге, а здесь, в тихом уголке, ее никто не видел, лишь иногда доносились шаги откуда-то снизу. Неужели это все? Тонкий мост к мечте рухнул, и она теперь летит в пропасть? Нет!!! Отступать нельзя, нужно пытать счастье снова, брать кредит, чтобы оплатить учебу на коммерческом отделении или приходить через год. Хотя год – это слишком долго. Ее нервы столько не выдержат.

На следующий день Саша пришла забирать документы, равнодушно бросила взгляд на стенд в вестибюле и не поверила глазам – в списке прошедших первый тур была ее фамилия.

Дальше все происходило как в тумане. Она словно попала в волну, которая понесла ее в океан событий. Там было все: жизнь в общежитии, нищета, студенческие попойки, бесшабашное веселье, театральные вечеринки, бессонные ночи перед сессиями, работа где придется.

В один из ноябрьских дней студентка второго курса театральной академии Юлия Недорез стояла в вестибюле ТЮЗа. Дни школьных каникул – благодатное время для подработки. Еще полтора года назад главный бухгалтер Александра Леванцева и представить не могла, что ей придется облачиться в костюм курочки Рябы: жуткие поролоновые штаны, делающие фигуру уродливой, и такой же несуразный верх – мешок из-под картошки и то краше – заношенный чепчик, намекающий своим размером на крохотное содержимое головы.

Саша с завистью поглядывала на своих товарок – Бабу-ягу и Лягушку-квакушку. Бабу-ягу из-за грима не смогла бы узнать даже родная мать, лицо лягушки закрывала маска. Взрослые, одни с издевкой улыбались, другие бросали на Сашу сочувствующие взгляды, детвора дергала ее за куцый хвостик и пыталась выковырять из-под него торчащее яичко.

Саше уже приходилось раздавать буклеты около метро в бесформенном одеянии Карлсона, она была и Мышкой-норушкой, в костюме, делающем ее похожей на побирушку, и пухлым Наф-Нафом с огромной головой, и Козой-дерезой. Но тогда ее лицо скрывали маски и из задницы не торчало яйцо!

Какая-то серая моль в очках беспардонно на нее таращилась и что-то говорила своему спутнику, вальяжному господину с узкой рыжей бородкой. Саша отвернулась. Обида, накапливаемая в ее душе, грозила вырваться наружу потоком слез. Она глубоко вдохнула, выдохнула, заставила себя широко улыбнуться, состряпать беззаботное лицо, как она это делала, когда воображала себя девочкой-подростком, повернулась лицом к публике и начала представление.

Саша закудахтала, расхохоталась, привлекая к себе еще большее внимание. Со стороны казалось, что ей весело. Она – беззаботная дурочка, клоунесса, для которой смысл жизни – смешить народ. Ей поверили. Детишки пришли в восторг, их родители смотрели на нее с интересом и улыбались уже по-доброму.

Когда прозвенел звонок, оповещающий юных зрителей о начале спектакля, к Саше подошла серая моль со своим вальяжным спутником. Моль сняла очки и в упор посмотрела на Сашу умными, неожиданно ярко-бирюзовыми глазами, отчего Саша оторопела.

– Я Маргарита Рожкова, режиссер-постановщик. Хочу пригласить вас на кинопробу.

Тогда еще Александра Леванцева не знала, что эта встреча круто повернет ее жизнь. Она перестанет быть никем – то ли Сашей, кем она себя считала, то ли Юлей, как она представлялась. Сколько их таких: Саш, Юль, Лен, Марин… – красивых, молодых, интересных, ярких, эффектных и не очень. Их знают только друзья и близкие, а для большинства они никто, словно их и не существует вовсе.

Благодаря главной роли простоватой кокетки в сериале «Двое» Саша обрела имя – Юлия Недорез. Новое имя и новую судьбу.

Саша быстро перебралась из студенческого общежития на съемную квартиру на Яхтенной улице. Район спальный, чем-то напоминающий ее захолустье на Сахалине. Это обстоятельство актрису ничуть не расстраивало, из-за напряженного графика она там появлялась редко – то разъезды, то съемки допоздна, так что часто ночевала в центре, на служебной квартире киностудии.

Сначала все шло гладко: цветы, поклонники, успех. Когда она появлялась в доме на Яхтенной, консьержка ей передавала охапки цветов. Ей писали любовные послания, в основном молодежь и подростки, поскольку сериал был молодежным, но все равно признания в любви радовали, и хотелось играть еще лучше. Усталая после съемок и учебы, она перебирала цветы и чувствовала себя окрыленной. Пожалуй, это было самое счастливое время ее жизни.