Колдовской замок. Часть I. Двери

де Клиари Кае

– Ой! – вдруг вскрикнула Коза и схватилась за челюсть.

У неё изо рта вывалился небольшой гаечный ключ, и со звоном упал в тарелку.

– Так вот где он был! – воскликнула Дунда обрадовано. – А я-то уж решила, что потеряла его. Наверное, забыла в кастрюле, когда чинила "Автоповар".

– Что ты чинила? – спросила Козаура.

– Автоповар. Ну, это машина у нас такая, еду готовит, а то это занятие скучное и я его не люблю, а дедушка и вовсе не умеет.

Коза уже выяснила по дороге к Дунде, что живёт она в доме вдвоём с дедушкой, потому что родители вечно в отъезде. "Они у меня путешественники, – с гордостью говорила Дунда, – учёные! Представляешь? Они всегда, как вернутся из путешествия, так и навезут всяких разных штуковин!

Все шкафы завалены артефактами, а ещё чердак забит и подвал, развернуться негде. Одно плохо – вечно они уезжают куда-нибудь и надолго! Минимум на полгода. Погостят недельку – другую и отправляются изучать какую-то древнюю Смелодонию. А я ведь их так люблю! С собой не берут даже в каникулы, но обещали взять, когда вырасту, поэтому я хочу вырасти побыстрее, а то надоело их всё время ждать. Так что живём мы тут с дедушкой вдвоём и, конечно же, привыкли, но дед вечно на родителей ворчит. Хотя, он на всех ворчит, и на тебя будет. Да ты не бойся! Он добрый, а сейчас его вообще дома нет – укатил в гости. Я ему как раз новую инвалидную коляску сделала, только мотор поставила слишком сильный. Он как врубил полный газ – только столб пыли по дороге поднял. Я даже и не разобрала, что он мне там кричал?"

Всё это Дунда рассказала Козауре, когда они подходили к дому, а сейчас за чаем, который организовал тот же столик, (чай, как чай, но вместо сахара столик манипулятором зачем-то положил в чашки по две новенькие блестящие гайки), Дунда разговорилась о тех артефактах, которые привозят её родители. Ради одного из них они собственно сюда и пришли.

– Понимаешь, – объясняла Дунда, – ну это вроде как зеркало, хотя похоже на сковородку только без дна. Я даже подумала сперва, что это теннисная ракетка такая древняя. Оно бронзовое с ручкой и круглой рамой, а по краям картинки или буквы всякие неизвестные, а может иероглифы? Я в этом ничего не понимаю. Но вот если один такой иероглиф потереть, то можно увидеть прошлое, а другой – будущее. Да не смотри ты так! Не вру я! Сейчас всё сама увидишь.

С этими словами Дунда встала и вышла из комнаты. Некоторое время стояла тишина, прерываемая лишь тиканьем часов, которое почему-то исходило из-под шкафа у стены напротив. Вдруг что-то грохнуло, покатилось со звуком пустого ведра и целой горы бьющихся бутылок. Потом в отдалении упал с печальным звоном медный таз, что-то негромко взорвалось, и кто-то поскрёбся в двери с таким звуком, что Козауре захотелось выпрыгнуть в окно.

Но тут на пороге возникла чумазая, вся в пыли Дунда, на рожках которой была намотана паутина. Но, это обстоятельство её совершенно не трогало. Дунда просто вошла в комнату, и протянула Козауре странный предмет похожий на бронзовую сковородку с вырезанным дном. Странным в этом предмете было то, что круглый вырез на месте дна был, затянут лёгкой туманной дымкой. Коза даже подумала, что это пищевая плёнка, но это было не так. Её копыто свободно проходило сквозь эту преграду, не ощущая сопротивления.

– Не делай так, а то шерсть облезет, – предупредила её Дунда, и Коза тут же отдёрнула копыто. – Вот, смотри, как надо!

Она показала на два странных значка вырезанных на том месте, где рукоятка соединялась с окружностью зеркала.

– Работает просто, – объясняла Дунда, – наводишь на объект, прикасаешься к левому знаку – наблюдаешь его прошлое, к правому – будущее, если прикоснуться и поскрести – увидишь процесс изменения объекта во времени в ускоренном темпе.

– Это как? – не поняла Козаура.

– Вот смотри!

И Дунда навела "зеркало времени" на полузасохший цветок в горшке стоящий на окне, и прикоснулась к левому знаку. Коза заглянула в "зеркало", и увидела такое красивое и аппетитное растение, что, несмотря на сытный обед у неё потекли слюнки. Дунда поскребла значок, и цветок стал уменьшаться, как бы убираясь в землю.

– А теперь обратный процесс! – сказала Дунда, нажала и поскребла правый значок. Цветок в зеркале безжизненно повис, перегнувшись через бортик горшка. Козаура протёрла глаза и поглядела на стоящий, на окне цветок без помощи "зеркала". Цветок, как ни в чём не бывало, стоял на окне слегка подсохший, но всё ещё живой.

– И что всё это значит? – спросила Коза.

– А то и значит, что я забыла его полить, и он скоро засохнет.

– Ну, так полей его!

– И то, правда!

С этими словами Дунда взяла из-за дивана какую-то бутылку и полила цветок. Секунду – другую он ещё стоял прямо, потом начал клониться вбок, и, наконец, упал, бессильно свесившись через борт горшка.

– Что случилось?! – вскричала Козаура в ужасе.

– Да, случилось, – печально сказала Дунда, грустно глядя на бутылку. – Я перепутала бутылки и полила цветок соляной кислотой. Как жаль! Родители привезли его из болотистой Гиппопотамии. "Агониа-Вера"– так он называется. Жутко ядовитый, (Козаура судорожно сглотнула), но очень красивый. Одно хорошо – это помогло продемонстрировать тебе действие зеркала. Оно, видишь ли, никогда не ошибается. И это поможет нам завтра исправить сегодняшнюю историю с журналом.

– Каким же образом?

– Ну, ты и тормоз! Неужели не дошло? Берём то, что осталось от журнала, исследуем через зеркало и переписываем в новый. Всё элементарно просто!

– Да, это здорово! А как нам добыть эту обложку, ведь её наверняка выбросили?

– Значит, придётся порыться в мусоре. Не боись, если за дело взялась Дунда – дело будет в шляпе!

Коза ничего на это не возразила, но с сомнением поглядела на погубленный цветок.

На следующий день они встретились в школе ещё до занятий. Козауре почему-то показалось, что у Дунды одно ухо больше другого. Заметив её взгляд, Дунда беспечно улыбнулась и заявила:

– Это дедушкина работа!

– Ой, это он тебя за что так? За коляску или за цветок? – с ужасом спросила Козаура, которую никогда не наказывали.

– Да, нет! Это он просто схватился за меня, когда падал с лестницы. Я там нечаянно разлила машинное масло, а убрать забыла. Вот он и поскользнулся, когда наступил.

– Погоди, так он же у тебя не ходит?

– Ходит, только плохо, и только по дому, а по улице ездит в коляске. Кстати он похвалил меня вчера за коляску. Говорил, что ему не доводилось испытывать такого удовольствия с тех пор, как он в молодости был гонщиком! А цветок он просто не заметил. Я на его место голограмму поставила, и теперь его не надо поливать!

Коза пристально посмотрела на подругу, но ничего не сказала. Операцию по восстановлению журнала решили провести сразу после уроков. Дунда взяла на себя добычу обоих журналов, нового и старого. Как она это собиралась проделать, осталось в секрете, но когда подружки встретились в конце дня в опустевшем классе, под мышкой у Дунды были зажаты два журнала: новенький в чистенькой коленкоровой обложке и старый – обложка с корешками оборванных страниц.

– Приступаем немедленно, – командовала Дунда. – Ты будешь смотреть через "зеркало" на журнал и диктовать, что там записано, а я буду заполнять новый журнал. Постараюсь подражать почеркам учителей.

– А подписи?

– Об этом я как-то не подумала. Ладно, обойдёмся без подписей. Они их потом сами поставят, куда они денутся? Ведь все оценки будут правильными!

И они принялись за работу, не заметив, что в замочную скважину на них смотрит чей-то любопытный глаз.

В то время как две заговорщицы углубились в своё занятие, их классная руководительница, Козалия Бодаевна сидела в учительской и собиралась проделать нелёгкую операцию по восстановлению журнала. Для этого она ещё днём собрала все дневники, и теперь оставалось только переписать оценки в новый журнал. Положение осложнялось тем, что год уже подходил к концу, на дворе стоял месяц Цветень, а это означало, что восстановление журнала будет весьма трудоёмким процессом. Учительница вздохнула и, не глядя, потянулась за новым журналом, который приготовила заранее и положила на край стола.