Колдун и кристалл
Шрифт:
— Роланд, — с надрывом прошептал Ален. — Они повернули назад.
— Ты уверен?
— Да. Следом идет еще один отряд. Больший по численности. К нему они и направились.
— Чем больше народу, тем увереннее они себя чувствуют, вот и все,
— пожал плечами Катберт.
— А шар? — спросил Роланд. — Ты его чувствуешь?
— Да, шар с ними. Теперь чувствовать их легче, хотя расстояние увеличивается. Главное — засечь их, потом они никуда не денутся.
— Шар по-прежнему у Риа?
— Думаю, да. Отвратительная у нее аура. При прикосновении к ней просто
— Джонас нас боится, — заявил Роланд. — Он хочет, чтобы его окружало больше людей. В этом все дело, другого объяснения нет. — Роланд не знал, что он и прав, и не прав одновременно. Не чувствовал, что допустил серьезный промах (а такое после отъезда из Гилеада случалось с ним крайне редко) — с юношеской горячностью поставил на один из вариантов, напрочь отметая любой другой.
— И что нам делать? — спросил Ален.
— Сидеть здесь. Слушать. Ждать. Они все равно привезут сюда шар, раз уж направляются к Скале Висельников. Должны привезти.
— Сюзан? — спросил Катберт. — Сюзан и Шими? Как же они? Как мы узнаем, что с ними все в порядке?
— Полагаю, тут мы бессильны. — Роланд сел, скрестив ноги, выпустив из руки поводья Быстрого. — Но Джонас и его люди скоро вернутся. И когда они появятся здесь, мы выполним свой долг.
Сюзан не хотела спать в хижине… без Роланда ей там совсем не нравилось. Поэтому она оставила Шими в углу, где он укрылся старыми шкурами, а сама вынесла одеяла наружу. Посидела на крыльце, глядя на звезды, молясь, чтобы у Роланда все получилось. Когда на душе у нее полегчало, она постелила одно одеяло, легла на него, укрылась другим. Казалось, прошла вечность с того момента, как Мария вырвала ее из глубокого сна. Ей даже не помешал громкий храп, доносящийся из хижины. Сюзан заснула, положив голову на руку, и не проснулась двадцать минут спустя, когда Шими появился в дверях, сонно посмотрел на нее и ушел в траву справить малую нужду. Заметил его только Капризный. Вытянул длинную морду и ткнулся в задницу Шими, когда тот проходил мимо. Шими в полусне отмахнулся, оттолкнув морду мула. Он хорошо знал повадки Капи, очень хорошо.
Сюзан снилась ивовая роща… птички и рыбки, медведи и зайки… и разбудило ее не возвращение Шими, а холодный металл, вдавленный в шею. Громкий щелчок она узнала сразу: кто-то взвел курок револьвера. И ивовая роща исчезла, как мираж.
— Просыпайся, Солнечный Лучик. — Голос сбил ее с толку. Ей хотелось поверить, что вновь вернулся вчерашний день, что Мария будит ее, чтобы она покинула Дом-на-Набережной до того как тот, кто убил мэра Торина и канцлера Раймера, придет, чтобы убить и ее.
Не получалось. Тогда она открыла глаза при ярком солнце. Сейчас чуть занималась заря. И разбудил ее, мужской голос — не женский. И не рука трясла ее за плечо, а дуло револьвера уперлось в шею.
Она вскинула глаза и увидела узкое, в морщинах лицо, обрамленное седыми волосами. Узкие губы. Светло-синие глаза, совсем как у Роланда. Элдред Джонас. А мужчина, который стоял позади него, в другие, лучшие времена угощал ее отца выпивкой: Хэш Ренфрю. Третий мужчина, из ка-тета Джонаса, нырнул в хижину. Ледяной ужас сковал ее тело. Как за себя, так и за Шими. Она не могла знать, понимает ли Шими, что происходит. Эти двое из того же ка-тета, что и третий, который пытался убить его, подумала она. Это он должен понять.
— Вот и ты, Солнечный Лучик, вот и ты. — Джонас наблюдал, как она выбирается из тумана сна. — Хорошо! Не следовало тебе спать одной, таким красавицам в одиночестве спать не положено. Но не волнуйся. Я позабочусь о том, чтобы тебя доставили в безопасное место.
Взгляд его метнулся к мужчине в плаще, вышедшему из хижины.
— Есть там ее вещи, Клей?
Рейнолдс покачал головой.
— Полагаю, все в переметных сумах, на лошади.
Шими, подумала Сюзан. Где ты, Шими? Джонас протянул руку, погладил ее грудь.
— Отличная грудь. Мягкая и теплая. Неудивительно, что ты понравилась Диаборну.
— Убери свою грязную татуированную лапу, мерзавец.
Улыбаясь, Джонас убрал руку. Посмотрел на мула.
— А ведь я знаю эту клячу. Она принадлежит моей доброй знакомой Корал. Помимо всего прочего, ты еще и воруешь скот. Ох эта молодежь. Ни стыда в ней не осталось, ни совести. Ты согласен со мной, сэй Ренфрю?
Но давнишний знакомый ее отца промолчал. Лицо его оставалось бесстрастным, но Сюзан подумала, что ему чуть-чуть да стыдно за свое присутствие в этом месте и в этот час.
Джонас вновь повернулся к ней, его губы изогнулись в подобии улыбки:
— Впрочем, после убийства украсть мула — сущий пустяк, не так ли?
Она не ответила, лишь смотрела, как Джонас гладит морду Капи.
— Что же тащили с собой эти мальчишки, если им понадобился мул?
— Саваны, — вырвалось у Сюзан. — Для тебя и всех твоих друзей. Ноша получилась тяжелая, у бедного животного едва не сломалась спина.
— В том краю, откуда я родом, есть хорошая поговорка. — Джонас все улыбался. — Умным женщинам прямая дорога в ад. — И рука его по-прежнему гладила нос Капи. Мулу это нравилось. Он вытянул шею, его глупые маленькие глазки от удовольствия наполовину закрылись. — А тебе не приходило в голову, что те, кто делит общую добычу и уезжает, обычно не возвращаются?
Сюзан промолчала.
— Тебя бросили, Солнечный Лучик. Ту, кто быстро дает, обычно быстро забывают. Печально, но факт. Ты знаешь, куда они поехали?
— Да, — тихо, чуть ли не шепотом ответила она.
Улыбка Джонаса стала шире.
— Если скажешь нам, облегчишь свою участь. Ты согласен, Ренфрю?
— Ага, — кивнул Ренфрю. — Они — предатели, Сюзан… Служат Доброму Человеку. Если ты знаешь, где они и что задумали, ты должна нам сказать.
— Нагнись ниже, — прошептала Сюзан, не сводя глаз с Джонаса. Губы онемели, отказывались слушаться, она произнесла что-то вроде косись пише, но Джонас ее понял, наклонился, вытянув шею, совсем как Капи, тут Сюзан и плюнула ему в лицо.
Джонас отшатнулся, его передернуло от отвращения.
— СУКА! — взревел он и отвесил ей крепкую оплеуху.
Сюзан впечаталась спиной в землю, перед глазами вспыхнули звезды. Правая щека тут же начала раздуваться, как надувной шарик. Если бы удар пришелся на дюйм или два ниже, он бы сломал мне шею, подумала она. Может, так было бы лучше. Она подняла руку, вытерла кровь, брызнувшую из правой ноздри.
Джонас повернулся к Ренфрю, который придвинулся к ним на шаг, а потом остановился.