Колдун из клана Смерти
Шрифт:
— Маэстро, если вы чувствуете будущее, то кто из фэри способен ощущать настоящее?
— Клод, Фредерик, Антонис, Ференц, Уолт…
— Многие. — Паула нахмурилась, прикусив черенок кленового листа. — А прошлое?
— Это очень редкий и тяжелый дар. — Взгляд Александра вдруг стал пустым, словно фэриартос смотрел мимо девушки во времена, недоступные для ее зрения.
Фэри мысленно содрогнулась — постоянно чувствовать сотни, тысячи чужих смертей не дар, а скорее проклятье.
— Но среди нас есть такие?
— Есть.
— Кто?
— Гемран Вэнс.
Глава 25
Александр
Общество часто прощает преступников, но никогда не прощает мечтателей.
Телефон взяли после десятого гудка. Паулу оглушили звуки волынок и голос Вэнса на заднем фоне, с надрывом орущий по-немецки.
— Алло, — произнесла она, не уверенная, что ее услышат.
— Да! — завопили с той стороны. — Говорите громче, вас не слышно. Кто это?!
— Мне нужен Гемран.
— Кто?! Ни черта непонятно! — рявкнул неизвестный и закричал, едва ли не перекрывая музыку. — Эй, Вэнс! Возьми трубку!!
Можно было сотни раз говорить, чтобы он не бросал мобильник с номерами телефонов кровных братьев где попало. Можно было тысячи раз напоминать, что он уже не простой смертный, и ждать хотя бы видимости уважения…
Волынки замолчали, но послышались металлические переливы арфы.
— Паула? — раздался наконец знакомый, чуть хрипловатый, низкий голос. — Ты?
— С каких пор ты стал играть фолк-металл?
— С недавних, — нетерпеливо отозвался Вэнс. Ему явно хотелось быстрее завершить разговор и вернуться к микрофону. — Что ты хотела?
— Я ждала тебя сегодня. Ты пропускаешь уже второй урок.
— У меня репетиция.
— Послушай, Гемран, это важнее репетиций, концертов и даже мирового турне. Ты не должен пренебрегать занятиями. У меня возникает ощущение, что ты избегаешь меня. Почему?
Его резкий вздох долетел до девушки порывом ветра. В трубке послышался шорох, треск, потом музыка внезапно стихла, и голос Вэнса неожиданно прозвучал в глубокой тишине.
— Я не могу делить тебя с главами трех кланов, не считая даханавара.
— Что?! — Паула едва не задохнулась от возмущения и негодования. — Надеюсь, это не приступ запоздалой ревности?
— Ты хотела услышать правду, — с ледяным и надменным равнодушием отозвался Гемран, — ты ее слышишь.
Злость отступила так же быстро, как и накатила. Пауле стало смешно. Правды в заявлении Вэнса была ровно половина. Но пререкаться с ним не имело смысла.
— Гемран, наверное, бессмысленно говорить, что тебя не касается моя личная жизнь. Прежде всего, ты — мой ученик. Я отвечаю за тебя. Если ты не будешь подчиняться правилам клана, мне придется просить маэстро найти тебе другого учителя. Я жду тебя немедленно.
И, не дав ему возразить, нажала на кнопку отбоя.
Улыбнулась.
Он приедет. Не сможет не приехать.
Александр сказал, что Гемран — тот, кто чувствует прошлое. Может быть, поэтому маэстро был против обращения певца? А она не послушалась, сделала по-своему и теперь отвечает за ученика, наделенного даром, который очень тяжело вынести.
Паула вынула из кармана маленький кленовый лист и, задумчиво крутя его в пальцах, подошла к окну. Метель носилась над землей, и сквозь ее белую пелену мутно светили круглые фонари. Небольшой садик, укрытый снегом, превращался в искрящуюся картинку с рождественской открытки. Машины, стоящие на противоположной стороне улицы, накрывались сугробами.
Девушка протянула руку, собираясь открыть форточку, и вдруг услышала, как во дворе у соседей слева испуганно и злобно залаяла собака. К ней с визгом присоединился пес из особняка справа.
Фэри выглянула на улицу, пытаясь понять, в чем причина ночного концерта, но не увидела ничего подозрительно. Однако через минуту во входную дверь позвонили.
«Вэнс не мог приехать так быстро», — размышляла девушка, спускаясь по лестнице. Была также надежда, что в сложных межклановых отношениях с Миклошем они тоже разобрались, и он больше не заявится. Во всяком случае, Кристоф обещал это. Да и вряд ли тхорнисхи вспомнили бы о звонке — в последнее время они привыкли входить в ее дом без приглашения.
Паула зажгла светильник в прихожей, открыла дверь и вздрогнула от неожиданности.
На нее в упор смотрели два зеленых раскосых глаза, горящих в темноте. На мгновение повеяло запахом леса и мокрой шерсти, и на свет неторопливо выступил вриколакос. Молодой парень в серой замшевой куртке и таких же брюках. На нем не было обычного ритуального плаща, подбитого волчьим мехом, но на поясе висел нож в берестяных ножнах. Пока девушка удивленно рассматривала гостя, он не с не меньшим интересом таращился на нее.
— Паула Фэриартос… — наконец резюмировал неожиданный визитер.
— Да.
Оборотень кивнул лохматой головой и представился:
— Словен.
В этом не было необходимости — девушка узнала острые черты лица помощника Иована.
— Меня отправили к тебе, чтобы…
— Может быть, зайдешь?
Он взглянул в сторону соседнего дома, где продолжала надрываться лаем собака, и решил:
— Зайду, пожалуй.
Оказавшись в прихожей, вриколакос, как показалось Пауле, принюхался. Потом стряхнул снег с серых волос, засунул руки в карманы куртки, и снова уставился на девушку.