Колдун на завтрак
Шрифт:
— Полно вам, снежочки, на талой земле лежать, полно вам, казаченьки, горе горевать! Оставим тоску-печаль во тёмном во лесу! Будем привыкать к азиацкой стороне, казаки-казаченьки, не бойтесь ничего-о… — негромко пропел я более для того, чтоб услышать в тишине хоть свой собственный голос. Остаться в доме любимой девушки, когда она сама его покинула, — дело не такое простое, как кажется, и на грустные мысли наводит…
Может, надо было набиться к ней в провожатые? Мало ли чего опасного на этих научных конференциях, так защитил бы звездочку
Кстати, интересно, а она работает? В принципе основы включения я знал, Катенька сама показывала, но вдруг она книгу предупредила, чтоб чужому не открывать? Хотя я тут вроде уже и не чужой, мне-то попробовать можно?
Я осторожно нажал знакомую кнопку и держал, пока не вспыхнут огоньки. Получилось! Правда, когда осветилась вся половина волшебного ноутбука, то на экране появилось строгое Катино лицо и предупреждающая надпись:
«Узнаю, что лазил по порносайтам, — убью!»
— Знать бы ещё, что это и где находится, тогда бы точно не полез, — задумчиво ответил я, поклонился книге и попросил: — А город посмотреть нельзя ли?
В ответ на мою скромную просьбу первая надпись ушла и появилась другая:
«А вот веб-камеры я специально оставила включёнными. Любуйся. Только руками ничего не лапать, слюнями никуда не капать! Усёк? Целую!»
Вслед за этим её портрет разбежался во все стороны тысячей весёлых искорок, открывая мне шесть небольших квадратов, в каждом, словно в оконце, была видна какая-то часть Оборотного города. И в каждом было что посмотреть. Тем более когда я догадался тыкать в квадратики стрелочкой и они росли, а нажав на крестик в углу, так же резко уменьшались. То есть самое интересное можно было и увеличить для рассмотрения.
Например, как Моня и Шлёма шли к арке, а потом красовались друг пред дружкой своими молодецкими личинами. Потом ещё три юные ведьмы в неглиже, стоя на балконе, по очереди вызывающе курили турецкий кальян, а на них снизу облизывался прыщавый колдун, в которого они плевались абрикосовыми косточками. Или кабак Вдовца, куда пытался войти тот самый здоровущий ёж, более похожий на свинью с иголками, к тому же уже изрядно поддатый. А кроме этого, целая делегация бесов, разнаряженных, как на парад, дружно марширующих с какой-то длиннющей петицией в руках. Бывает же такое, представляете, а?
Короче, ерунда всякая, я уже протянул руку, чтоб нажать на все крестики, а потом спросить книгу, что ж это за зверь «порносайт», вдруг подскажет, но… То есть очень запоздало сообразил, куда и зачем идут бесы, а когда вдруг вспомнил, экран показал, что они шумной толпой встали прямо у наших медных ворот. И ведь пригласил их сюда не кто-то там, а ваш покорный слуга…
— Иловайский, открывай!
— Чего надо от грозной Хозяйки?! — старательно подражая Катерине, безумнейшим фальцетом пропел я. Видимо, репродукторы тоже были включены, потому что бесы едва не рухнули с копыт от хохота…
— Хорунжий, мать твою… Ты бабу-то из себя не строй, а то мы не знаем, кто в теремочке живёт… И с кем!
Ах так?! Я вспыхнул и, твёрдой рукой взявшись за красный рычаг на стене, резко повернул его вниз. На две минуты две львиные головы превратили площадку перед воротами в огненный ад! Когда пламя отревело своё, на меня через экран изумлённо вытаращились маленькие, чёрные, лысые пигмеи с рожками. Одежда, волосы, шерсть — всё сгорело подчистую!
— И петицию нашу сжёг, на фиг… Зря только всем взводом старались, — шёпотом пропищал кто-то.
Остальные зашикали на него:
— Скажи спасибо, дурилка, что хоть живыми оставил. Иловайский, он шуток не понимает, у него мозги по казачьему уставу отредактированы, вот и…
— Эй! — Я собрался было ещё раз пыхнуть огнём, но передумал. — Чего надо было, с чем припёрлись?
— Вот и разговор по существу пошёл, — откликнулись обрадованные бесы, организованно отступая подальше и уже оттуда крича: — Ты ж вроде сам просил захаживать с претензиями? Ну мы сдуру и поверили…
— Погорячился, виноват.
— А-а, ну с кем не бывает, — переглянулись они, но ближе не подошли. — Мы без обид. Ты когда-никогда всё равно через арку пойдёшь — небось сочтёмся…
— Выкладывайте, только покороче, суть претензий.
— Всех?!
— Не, все меня решать не уполномачивали, — вовремя сориентировался я. — Давайте парочку главных.
Бесы загомонили и скучковались. Через несколько минут ожесточённого спора о воинских льготах и привилегиях они выдвинули вперёд самого шустрого, возложив на него роль делегата. Ну а если что не так, то и мученика за правое дело…
— Зачитываю вкратце, по памяти, желания, требования и наезды. Короче, милостиво просим! Иловайского расстрелять, а ещё чтоб сама Хозяйка для нашего взвода канкан в прозрачном сарафане станцевала…
Конец его пламенной речи в этом же пламени и утонул. Я, конечно, не Катя, у меня нервы покрепче, но издеваться над моей любимой девушкой ещё ни одному рогатому парламентёру не позволено.
Когда хорошо прожаренного, но дико живучего беса унесли с площадки, его место занял второй кандидат. Этот, видимо, учёл печальный опыт предшественника и попросил уже куда скромнее:
— А можно каждый раз после твоего визита через арку мы всем взводом марш-бросок вокруг города давать будем? При полном вооружении, со знамёнами и криками: «Да здравствует наш дорогой Илья Иловайский, чтоб ему не кашлять!»
— Это… можно, пожалуй, — дважды подумав, но не найдя никакого подвоха, согласился я.
— А про Хозяйку в сарафане — это ни-ни, да?
— Ни-ни! — подтвердил я.
— Ясненько, хотелось, конечно, но… — понимающе развёл руками «дипломат». — Тогда, может быть… какой-нибудь знак отличия за очередную попытку убить хорунжего?