Колдунья
Шрифт:
Значит, Хлое Грэшем нужно срочно подыскать мужа.
— Ну, так что мы будем делать? — спросила она. — Мы же не позволим, чтобы ему все сошло с рук?
— А что ты предлагаешь? — Он слегка улыбнулся, заметив напряженное, мстительное выражение ее лица. — Сомневаюсь, что он подпустит тебя настолько близко, чтобы ты могла воткнуть ему нож между ребер.
— Надо сжечь стога его соломы, — быстро ответила Хлоя. — Отплатим той же монетой… но мы никому не причиним боли, — добавила она, и в глазах ее вновь заблестели слезы. —
— Но ведь ничего этого не произошло, — сказал он успокаивающе. — Не стоит расстраиваться из-за того, что могло бы быть, но так и не случилось.
— Но Росинанта больше нет.
— Для него давно уже все было кончено. — Внезапно он встал, и его голос стал строгим: — Ты похожа на трубочиста. В таком виде нельзя ложиться спать.
— Как это? — начала она, но он уже вышел из кухни. Хлоя, устало откинувшись на стул, потихоньку допила успокаивающий напиток и зевнула. — Я засыпаю на ходу.
— Ты пойдешь в постель тогда, когда помоешься, — проговорил показавшийся в дверях Хьюго. Он принес коричневый бархатный халат, который она уже надевала раньше, толстое полотенце и кусок мыла. Хьюго поманил ее — Пойдем, девочка. Будет немного прохладно, но мы закончим быстро.
— О чем ты говоришь? — Хлоя была озадачена: его глаза блестели как-то подозрительно.
— Скоро узнаешь, — ответил он, блеск его глаз усилился, а губы растянулись в улыбке. Хлоя насторожилась.
Самюэль встал.
— Я отправляюсь спать, — неторопливо произнес он.
— Нет, не уходи, Самюэль. — Хлоя протянула руку, чтобы задержать его.
Он взглянул на нее и покачал головой:
— Сэр Хью прав. Ты просто настоящий маленький трубочист. А ведь ты выглядела бы иначе, если бы не отправилась на конюшню.
— Я думала, ты на моей стороне, — запричитала Хлоя. Самюэль, хмыкнув, вышел из кухни.
— Пойдем, девочка, — вновь позвал ее Хьюго. — Время купаться.
Хлоя продолжала упрямиться, уцепившись за спинку стула, и подозрительно смотрела на Хьюго.
— Я не хочу купаться.
— О, ты ошибаешься. Тебе срочно нужно выкупаться. — Он направился к ней мягким, но решительным шагом, и она попятилась.
— Что ты собираешься делать?
— Окатить тебя из насоса, — с готовностью откликнулся он, легко подхватывая ее на руки.
— Но вода ледяная! — завизжала Хлоя.
— Ночь теплая, — заметил он ободряюще, что, впрочем, совершенно не успокоило Хлою.
— Отпусти меня. Я хочу спать, Хьюго.
— Ляжешь… обязательно ляжешь. Всему свое время. — Он вынес ее во двор. — Очень скоро мы оба отправимся спать.
Услышав это, Хлоя прекратила извиваться. Несмотря на усталость и волнения минувшего дня, она поняла, что могут означать эти слова.
— Почему нельзя нагреть воды и принять ванну? — осторожно спросила она.
— Это займет слишком много времени. — Он опустил ее у насоса, но продолжал держать за руку. — И теплая ванна была бы слишком мягким наказанием за твое упрямое и своевольное поведение. Ты должна была понимать, что если кинешься в самое пекло, то выйдешь оттуда трубочистом. — Отпустив руку, он рывком сорвал с нее ночную рубашку, и она оказалась обнаженной. — А трубочисты обожают холодный душ, — продолжил он, работая ручкой насоса.
Поток холодной воды обрушился на Хлою, и она завизжала. Он бросил ей кусок мыла:
— Мойся!
Хлоя подумала было выскочить из-под ледяной струи и кинуться в дом, но потоки грязи, стекавшие под напором воды, убедили ее, что у нее нет выбора: придется вытерпеть эту пытку. Она заплясала на месте, пытаясь согреться, затем нагнулась, подняла кусок мыла и начала мыться по-настоящему.
Хьюго наблюдал за ней со смехом, испытывая при этом нараставшее возбуждение. Движения ее изящного тела, посеребренного лунным светом, заставили бы согрешить и монаха. Она стремилась побыстрее закончить эту неприятную для нее процедуру, движения ее были лишены манерности и продуманности, а это вызвало у Хьюго еще большее возбуждение.
— Я ненавижу тебя! — закричала она, бросив мыло на землю. — Прекрати качать, я уже чистая.
Все еще смеясь, он отпустил ручку.
— Какое очаровательное зрелище, девочка.
— Я ненавижу тебя, — повторила она, стуча зубами, и нагнула голову, чтобы отжать намокшие пряди.
— Вовсе нет. — Он накинул толстое полотенце ей на плечи. — Мне никогда не доводилось наблюдать за столь соблазнительной купальщицей. — Он стал энергично растирать ее, возвращая живительную силу и тепло ее холодной чистой коже.
— Я не пыталась выглядеть соблазнительно, — проворчала она уже более спокойно, поскольку комплимент обрадовал ее.
— Да в этом-то и состоит особое очарование, — признался он, осмотрев ее сверху донизу. — Но, надеюсь; в следующий раз ты как следует подумаешь, прежде чем броситься сломя голову навстречу опасности, моя упрямица.
Хлоя прекрасно знала: случись что-либо подобное, она поступит так же, однако вряд ли было разумно бесконечно спорить об этом, особенно сейчас, когда он так нежно растирал ее. Тепло волнами разливалось по ней, и хотя кожа была все еще холодной, ее разгоряченная кровь бурлила.
Наконец Хьюго отбросил полотенце и завернул ее в коричневый халат.
— Беги в дом и налей себе немного рома. Волосы можешь высушить у плиты. А пока я тоже помоюсь.
— Да? — Хлоя приподняла бровь. — Думаю, тебе будет удобнее, если я поработаю насосом. — Она показала ему ладони с мозолями. — Я уже научилась… и, кроме того, я имею право на месть… или на удовольствие?
Хьюго улыбнулся и снял одежду.
— Ну, тогда делай свое черное дело, девочка. — Он стоял к ней лицом, она видела, что он возбужден, глаза его сверкали вызовом.