Колдунья
Шрифт:
Он потрясенно наблюдал, как она ожесточенно размахивала хлыстом направо и налево, совершенно не обращая внимания на вопли тех, кому досталось от нее.
— Какого черта… Хлоя! — Хьюго Латтимер появился на тротуаре. — Просто не могу поверить! Стоило мне отвернуться всего на две минуты, и она опять во что-то ввязалась.
— Это часто случается, да? — спросил маркиз, позабавленный и заинтригованный одновременно.
— Только когда дело касается пострадавших животных, — коротко ответил Хьюго. Он спешил туда, где уже собралась
Маркиз последовал за ним.
Хлоя Грэшем вышла победителем в этой схватке, а попробовавшие ее хлыста мальчишки с позором скрылись. Хлоя прижимала что-то к груди. Шляпа ее съехала набок, юбка была перепачкана, на щеке красовалась полоска грязи. Глаза ее сверкали торжеством и гневом.
— Только посмотри! — обратилась она к Хьюго, и голос ее, как всегда в минуты волнения, дрожал. — Они травили его острыми палками.
— Боже милостивый, — пробормотал Хьюго, рассмотрев добычу Хлои. — Это же медведь.
Маркус вполне понимал его растерянность. Тем не менее его плечи затряслись от смеха, когда Хлоя заявила:
— Это медвежонок, ему никак не больше двух месяцев… И они мучали его. Я думала, что травля медведей запрещена законом.
— Запрещена, — сказал Маркус. — Простите, я, кажется, не имел чести быть…
— Моя подопечная, — сказал Хьюго со вздохом. — Хлоя Грэшем. Хлоя, позволь представить тебе лорда Кэррингтона.
— Чрезвычайно рад, мисс Грэшем. — Маркус поклонился, его черные глаза смеялись и были полны восхищения. Каким-то непостижимым образом полоска грязи на щеке лишь подчеркивала свежесть персиковой кожи; от волнения глаза приобрели непередаваемо глубокий голубой оттенок, а сердито дрожавшая губа лишь подчеркивала совершенство прекрасного рта.
— О, ваш хлыст, лорд Кэррингтон. Благодарю вас и прошу прощения, если я вырвала его у вас из рук. — Она протянула ему хлыст.
— Не стоит благодарности, — пробормотал он. — Я хотел предложить помощь, но это показалось мне несколько излишним. — Он весело взглянул на Хьюго Латтимера, который в ответ лишь беспомощно покачал головой.
— Иди сюда, девочка. У тебя шляпа съехала набок. — Стараясь не задеть ее ношу, он поправил соломенную шляпку и Маркус успел рассмотреть скрывавшиеся под ней великолепные золотые волосы.
Вытащив носовой платок, Хьюго вытер грязь у нее со щеки.
— А теперь не могла бы ты сказать мне, что ты намерена делать с медвежонком. Сомневаюсь, что Данте обрадуется ему… не говоря уже о Беатриче.
— Данте? — повторил маркиз зачарованно. — Беатриче?
— О, мой дом теперь напоминает цирк, — сообщил ему Хьюго. — У нас семь кошек, огромный, навязчиво преданный, беспородный пес, одноногий попугай с самым жутким словарем, какой вы только можете себе представить, а сейчас, похоже, еще и медведь… Да, раньше у нас еще была сова и страшно замученная кляча, освобожденная из-под ига продавца репы. И все они являются обладателями самых изысканных имен.
— Вы проявляете большую стойкость, мой друг, — заметил Маркус.
— Вы смеетесь надо мной, — сказала Хлоя, переводя взгляд с одного мужчины на другого.
— Упаси Господи! — воскликнул Хьюго, вскинув руки. — Что может быть более забавным, чем медведь?
— Это же маленький медвежонок, — вновь сказала Хлоя, склонившись над пушистым комочком. Пара блестящих глаз уставилась на нее, черный носик задвигался.
— Что ты собираешься делать с ним?
— Интересно, можно ли медведей приучить к дому?
— Нет! — воскликнул Хьюго.
— Ты думаешь, их нельзя приучить? — спросила она, нахмурившись и склонив голову набок.
— Мне кажется, это чрезвычайно маловероятно, — сказал Маркус, приходя на помощь Хьюго. — Конюшня — самое подходящее место… по крайней мере, до тех пор, пока… он вырастет. — Его голос дрогнул, когда Хьюго застонал в голос, и оба они представили взрослого медведя в лондонском доме.
— Ладно, я подумаю после того, как осмотрю, насколько он пострадал и не истощен ли он. Возможно, мне придется подержать его некоторое время в доме.
— Мне жаль уходить до того, как вы решите эту проблему, но, к сожалению, у меня назначена встреча, — сказал Маркус, вновь протягивая руку Хьюго. — Должно быть, вам свойственно поразительное терпение, Латтимер. Даже не знаю, поздравлять вас или выражать соболезнование.
— Я приму и то, и другое, — ответил Хьюго, скривив рот. Он был едва знаком с Маркусом Девлином, но в его реакции на эту ситуацию было что-то такое, что немедленно сблизило их. Но ведь Хлоя всегда так воздействовала на большинство людей. — Интересно, как на все это отреагируют в свете?
— Благодаря красоте, — сказал Маркус тихо, чтобы не услышала Хлоя, — весь город будет у ее ног.
— И благодаря восьмидесяти тысячам фунтов, — добавил Хьюго так же тихо, хотя Хлоя была слишком увлечена своим новым приобретением, чтобы обращать внимание на их беседу.
Маркус чуть не присвистнул.
— Вам придется отбиваться от ее поклонников, Латтимер.
Он вновь повернулся к Хлое.
— Мисс Грэшем, прошу принять мои поздравления, вы очень необычны. Я уверен, что леди Кэррингтон с удовольствием познакомится с вами… Я предложу, чтобы она посетила вас… на Маунт-стрит, не так ли? — Он вопросительно взглянул на Хьюго.
Хьюго утвердительно кивнул, подумав, что Хлое будет очень полезна эта неожиданная встреча. Если девушкой заинтересуется маркиза Кэррингтон, ее ждет прием в высших слоях общества. Однако он понимал, что вмешательство Хлои в уличную потасовку могло бы иметь и прямо противоположные последствия. Если бы Маркус Девлин решил возмутиться необычным поведением дебютантки, то вскоре она могла бы обнаружить, что ее сторонятся практически все, за исключением самых неисправимых охотников за приданым.