Колеса фортуны
Шрифт:
— Пора спускаться на грешную землю, — проговорил он негромко. — Довольно грезить о несбыточном.
Ничего не ответив, я сошел с крыльца. Передо мной распахнулась дверца знакомого мерседеса. Я положил чемодан на сиденье и уселся сам. Владимир опустился рядом и ухватил чемоданчик за ручку.
— Тяжелый, — произнес он. — На вес золота. А, Петруха? Откроем?
Я смотрел в окно. Пехотинцы спускались по лестнице, пряча стволы и о чем-то переговариваясь.
— Ладно, потом, — ответил Владимир, кинув взгляд в их сторону. — Незачем светить такие бабки.
Водитель прибавил ходу, и рыжая Найда отстала. Мы проехали железнодорожный переезд (тяжелая машина даже не качнулась на рельсах). Миновали магазин, возле которого почему-то было пустынно. Я снова оглянулся и увидел, что за нами неотступно следует черный мерс-геландеваген.
Владимир отчего-то посерьезнел. Исполнительный директор уже не был похож на того вальяжного бандита, с которым мы пили вискарь в памятную ночь в Новосволоцке. С ним произошла какая-то новая трансформация, и я еще не понимал, какая.
— Ты хоть знаешь, куда мы едем? — бросил он, глядя в сторону.
— Какая разница, — ответил я. — Как будто если я скажу «не надо», мы не поедем.
— А ты попробуй. Скажи — «не надо».
— Не надо, — проговорил я.
— Останови, — приказал Владимир шоферу. Мерседес припарковался у тротуара на привокзальной площади. Вдалеке я увидел вывеску интернет-кафе «Treasure Island». Гелик с охраной пристроился сзади.
— Я ведь, Петька, и сам не хочу туда ехать, — негромко сказал Владимир. — Веришь, нет?
— Куда ехать? — спросил я.
— На стрелку.
— С кем?
— С Ахмедом. С кем же еще. Ты ведь его видел?
— Имел такое счастье.
— Так вот. Накопились к нему вопросы. А у него ко мне.
— По поводу этих денег?
— По поводу всего сразу.
Я молчал. Многое становилось понятным.
«Даже само слово — „сокровище“ — так и отдает кровищей, — подумал я с тоской. — Torture Island. А ведь можно было и раньше заметить».
Мерс еле слышно шелестел мотором. В зеркале я видел равнодушные глаза водителя.
— Можно, я пойду? — спросил я.
— Сиди. Куда ты пойдешь? Я по тебе скучать буду… Да и Ахмед сказал: молодого с собой бери.
Я опустил голову.
— Знаешь, Петруха, в чем самое западло? — спросил Владимир, резко повернувшись ко мне. И заговорил гораздо тише. — В том, что они ведь все равно победят. В исторической перспективе.
Он ждал, что я отвечу, но я промолчал. Я думал о другом.
— Поехали, — велел Владимир шоферу.
Гелик включил фары и тронулся за нами.
Мы выехали на главный проспект. Я во все глаза глядел на разбитые витрины и прочие следы недавних разрушений.
Лишь много позже я узнал, чем закончился вчерашний хворостовский праздник.
Грабежи продолжались и с наступлением темноты. Но вечером в город въехали грузовики ОМОНа, прибывшие из краевого центра. Нихрена они, конечно, не успели, кроме как разогнать любопытных.
Под вечер в опозоренный Хворостов прибыли и журналисты с федеральных телеканалов. Пока их не вытеснил ОМОН, они успели заснять заваленные мусором улицы, разбитые стекла и разграбленные магазины. Лежащих вперемежку пьяных и раненых задолго до этого погрузили в рейсовый автобус-пазик и увезли куда-то.
— Ларионов — идиот, — прокомментировал Владимир. — Может, он думал потом всё на погром списать? Между двух огней на шару проскочить? Поверни направо сейчас, — это он сказал уже водителю.
Мы проехали мимо здания РОСТ-банка. Тяжелые двери были закрыты, разбитое зеркальное стекло так и не вставлено. Мерс свернул в какую-то незнакомую улицу и, проехав пару кварталов, остановился у типичного бандитского ресторана — хорошо укрепленного и закамуфлированного, с красивой застекленной дверью и с неизменной видеокамерой над ней. Увидев же вывеску, я горько усмехнулся. Ресторан назывался «Пит-стоп».
Нас уже ждали. На другой стороне улицы базировалось несколько баварских «пятерок» и высокий черный «круизер».
То ли швейцар, то ли охранник распахнул перед нами дверь. В холле царил полумрак; пахло дорогим табаком и (что показалось мне совершенно естественным) неисправным сортиром. Зеркала на стенах как-то нехотя отражали фигуры входящих. В зале за плотными бархатными шторами тихонько играла музыка.
Владимир пропустил меня вперед. Я вошел и огляделся.
Вдоль стен расселись молчаливые парни в черном, чью профессию можно было определить с первого взгляда. Зато в дальнем углу зала расположилась компания шикарно одетых восточных людей. Я издалека различил весомую фигуру Ахмеда. Он сидел за отдельным большим столом в компании какого-то молодого горца — как мне показалось, его сына. Ахмед тоже окинул меня своим орлиным взором, улыбнулся и поманил жирным пальцем. Я оглянулся на Владимира. Не выпуская из рук знаменитый чемоданчик, он дружески обнял меня за плечи, и вместе мы двинулись через зал. Несколько наших спутников вошли вслед за нами и не спеша заняли свои места. Между столов, виляя задом, прошел корректный официант с подносом. Все это напоминало бы закрытую гламурную вечеринку с показом новых коллекций haute couture — если бы не было так страшно.
Ахмед поднялся навстречу Владимиру, и они церемонно обнялись. Уселись за столом друг напротив друга. Ахмед глянул на меня, потом сделал знак сыну, заговорил о чем-то на своем языке. Сын послушно кивнул, поднялся из-за стола и, не говоря ни слова, вышел. Я остался стоять.
— Ну, здравствуй, герой, — произнес Ахмед по-русски, обращаясь ко мне. — Мы так рады тебя видеть.
«А уж я-то как рад», — подумал я.
— Хорош мальчик. Деньги нашел. Теперь погуляй, — сказал Ахмед.
— Да, Петруха, — согласился Владимир. — Подожди меня в баре.
С этими словами он вытащил из кармана и протянул мне сложенную вдвое сотенную купюру. Я машинально взял деньги и повернулся, чтобы уйти, но Ахмед окликнул меня:
— Погоди. Почему один, друзья где?
— Друзья там остались, — проговорил я.
— В мой город ты и твой друзья всегда желанный гость, — объявил Ахмед. — Правда, Владик?
Владимир помрачнел и внимательно глянул на оппонента. Потом рассеянно махнул мне рукой.