Колесница белого бога
Шрифт:
Наездник внимательно осмотрел чужака, джип и весь скарб; особенно долго его взгляд задержался на тазе с водой, в которой Дэвид за минуту до этого мыл ноги. Затем бедуин щелкнул пальцами, что на восточном языке жестов выражает досаду.
– Быр?
Дэвид достаточно изучил Африку, чтобы кое-что знать о нравах местных жителей. Словом «быр» здесь, в суданской части Сахары, презрительно называли англичан – пережиток колониального прошлого.
– Америка, – Дэвид привстал с раскладного стула и шутливо приподнял панаму.
– Куда направляешься,
Дэвид постарался вложить в свою рекламную улыбку все хваленое американское дружелюбие.
– Я – ученый. Еду к Уэйнат. Хочу посмотреть на наскальные рисунки Айн-Дава.
– Вижу: ученый, – всадник на гарцующей лошади объехал американца, тот чувствовал себя под его пристальным взглядом очень некомфортно.
Кто знает, что у него на уме? Дикая нищая страна…
– Что именно тебя интересует? – настойчиво повторил бедуин.
Дэвид достал сигарету и закурил, предложил пачку и собеседнику, тот отрицательно качнул головой.
– Однажды один итальянец обнаружил в пещерах Уэйнат любопытные наскальные рисунки. Спирали. Что это значит, ученые пока сказать не могут. А у меня есть кое-какая идея. Вот я и хочу увидеть рисунки собственными глазами, чтобы потом высказать свои предположения и прославиться на весь мир. Что вы об этом думаете? – Дэвид миролюбиво улыбался.
Всадник помедлил с ответом.
– Думаю, тебе не стоит ехать туда. Думаю, тебе нужно вернуться в город, – произнес наконец он.
– Но я не могу. Я слишком дорого заплатил, я пересек океан, – попытался шутить археолог, – к тому же колодец уже недалеко…
– Ты ищешь гробницу белого фараона? – ухмыльнулся бедуин. Казалось, его удивляло, что иностранец в одиночку забрался туда, куда не ступает нога европейца.
Дэвид же от этой реплики оторопел. Она отозвалась в голове, как щелчок.
Ему и в голову не приходило провести более широкую параллель с критской или греческой цивилизацией, на которую намекал рисунок с колесницей… Ах, как все переплетено! Великолепная мысль, учитывая, что еще мать фараона Хеопса, реконструктора (а не строителя, как думают дилетанты) пирамид в Гизе, была блондинкой и к тому же красавицей. Да и Афродита недаром куталась в длинную золотую копну волос… Светлые волосы стали символом сексуальности на всем Востоке; проститутки, чтобы походить на богиню любви, нещадно осветляли свои шевелюры… Вероятно, корни этого явления следует искать в глубокой древности…
Белая мать фараона… Отец, все проще и сложней, чем можно себе вообразить!
– Прости, друг. Но ты ошибаешься. Я ученый, а не спекулянт-журналист, который сочиняет глупые истории. Я не ищу гробницу белого фараона, потому что не верю в сказки, – примирительно изрек Дэвид.
– Хорошо, – всадник усмехнулся, – ты не ищешь гробницу. Хорошо, друг. Но, двигаясь к колодцу, ты ищешь больших проблем. И не говори потом, что я не предупреждал тебя!
С этими словами бедуин натянул
– Вот дьявол, – выругался Дэвид, зашнуровал кроссовки, бросил в кузов свои вещи и вновь сел за руль.
Итак, следовало бы проанализировать и собрать максимально полный материал о проникновении «белых» культур на территорию черной расы… Разумеется, исследование вопроса стоит трудов и некоторого риска. Ведь ответ можно найти не в кулуарах библиотек, а в самых темных уголках Африки.
Впрочем, что терять?
Глава 6
– Мальчик, вставай! – женщина ласково провела по его голове и пощекотала ухо.
«Мама!» – чуть не вскрикнул сквозь сон Мишка, но сумел сдержаться. Мать никогда так не будила его.
Он открыл глаза.
– Меня зовут Адиля, если ты забыл, – улыбаясь, произнесла жена доктора Сиддика.
Она что-то поправила в бельевом шкафу. На тумбочке рядом с кроватью стоял поднос с дымящимся чаем и круассаном. Михаил втянул в себя воздух. В комнате к аромату благовоний, от которых вчера он уснул сном праведника, примешивался знакомый аромат семейного утра…
– Вставай, сегодня – первое сентября. Наши дети уже отправились в колледж. А тебе нужно осмотреться…
Она говорила нараспев, постоянно что-то делая руками, будто собственным словам не придавала никакого значения. Уложив на стуле чистые вещи для мальчишки, еще раз ему улыбнулась и скрылась за дверью. Мишка потянулся.
Вчерашний день сейчас казался продолжением сна. Семейство доктора было довольно многочисленным – четверо детей, два мальчика и две девочки, старшей лет десять-двенадцать… И она – Адиля, маленькая улыбчивая женщина, на которой держался весь дом. Именно ее присутствие снимало напряжение, все-таки он тут чужак, вроде собаки, которую решили приютить.
Правда, отчим за их гостеприимство перечислил доктору Сиддику кругленькую сумму. Значит, можно чувствовать себя как дома…
Мишка приподнялся, сел в постели, поставил на коленки поднос и с удовольствием сделал большой глоток чая… И тут же выплюнул прямо на поднос. Что за дрянь?! Парень скривился. И он сразу вспомнил дурашливую улыбочку Василия Петровича, когда тот советовал попробовать чай в местной заварке. Кажется, суданцы сильно перебарщивают со сладким. Чай в равных пропорциях содержал воду и сахар…
Восток – дело тонкое, господа-товарищи…
Покончив на этом с завтраком, оделся, благо туалетная комната была тут же. Нужно отдать должное – отчим все предусмотрел…
…Когда Мишка садился в машину, Адиля поцеловала его в лоб. Мать никогда не целовала его в лоб…
Махмуд, личный шофер доктора Сиддика, вез Мишку в колледж, не спеша, арабы вообще никогда никуда не торопятся. Поскольку запоминать дорогу не было смысла, Мишка просто пялился в окно, изредка подавая реплики беспрестанно болтающему водителю.