Колесница белого бога
Шрифт:
Марджани занялась текущими делами. Нужно было сделать несколько рабочих звонков, написать и разослать официальные письма. Работой она занималась как настоящий профессионал, отлично понимая, что следует относить в категорию первостепенного, а что может подождать. Она имела хорошую деловую хватку.
Прошло менее получаса, и доктор Сиддик вышел из кабинета, воодушевленный разговором, это было заметно по его лицу.
– Марджани, зайди, пожалуйста, – попросил Хашим после его ухода.
Ректор, в отличие от Сиддика, пребывал в странно сумрачном расположении духа. Он хорошо умел притворяться, это секретарша знала за ним давно.
– Собери мне всю возможную
Марджани улыбнулась. Конечно.
Кому, как не ей, знать истинное положение вещей в университете. Да, ректору приходилось крутиться, чтобы механизм работал как часы. Да, приходилось идти и на компромиссы. На стажировку за границу действительно отбор шел не по успехам в зачетке, а по состоянию родительских кошельков. Конечно, это не могло пройти незамеченным. Конечно, такой наивный и самоотверженный человек, как доктор Сиддик, должен был обратить внимание ректора на странное несоответствие, и этому его справедливому волнению не стоило давать хода.
А ведь революция в Судане сорок лет назад началась именно из-за акции протеста среди студентов хартумского университета. Тогда они первыми в голос заговорили об экономическом кризисе, о ситуации на негритянском юге страны – кровопролитная гражданская война длилась десятилетиями…
Но юг и север Судана всегда были в конфликте, еще со времен фараонов.
– Марджани, поверь моему слову – раскол неминуем, – частенько пророчески мрачно говорил ректор. – И потому нам нужно самим позаботиться о себе, скоро правительству будет совсем не до нас… Южный Судан рано или поздно станет независимым государством…
Марджани понимала шефа буквально. Вот и сейчас она хорошо чувствовала его состояние.
– Я все сделаю, господин Хашим, сейчас же наведу справки.
– Ценю тебя за понятливость, дорогуша, – одобрительно кивнул ректор. – Думаю, у русских все же есть кое-какие соображения насчет нас. Ведь раскол неминуем… Во всяком случае, ситуация с появлением этого мальчика может сыграть нам на пользу. Иди.
Марджани и сама отлично понимала, что Судан, внешне спокойный, похож на пороховую бочку, готовую взорваться и разнести все в тартарары. Революция, начавшаяся когда-то с гибели хартумского студента-коммуниста от рук полицейских, привела к падению диктатуры генерала Аббуда. Тогда и сам Хашим был в числе тех преподавателей университета, кто подписал коллективное требование правительственной отставки. Но прошли годы, а положение в стране постепенно вновь вернулось к тому, против чего выдвигали свои лозунги демонстранты на столичной площади Абдель Монейм. На христианский юг по-прежнему налетают кочевники-джанджавиды – профессиональные банды севера и берут в плен всех, кто физически крепок, в основном это молодежь и дети. Работорговля в песках пустынь северного Судана – дело обычное, хоть правительство и отрицает ее…
Марджани проверила кое-какие документы и набрала номер русского посольства.
Глава 10
Мишка рассудил, что сумма, внесенная семейству Сиддиков за его проживание, разрешает многое. И посему возвращался из университета пешком. В конце концов, здоровяк Василий именно этой свободе передвижения позавидовал больше всего. А раз так, Мишке надо сразу показать, кто хозяин положения. И осваивать пешие маршруты.
Он шел по чистым улицам Хартума, не особо заботясь об
Центр Хартума представлял собой незамысловатую сеть прямоугольных улиц малой этажности. Он сливался с торговой частью города: хартумский Сити состоит сплошь из офисов крупных фирм, банков и торговых площадей. Тут же, недалеко друг от друга, располагались различные храмы: Православной, Католической, Коптской церквей, все – постройки времен английской колонизации. Дальше, через несколько улочек с мелкими лавками, что делало их похожими на рынок, имелся указатель на набережную. Парень заметил его и твердым шагом свернул в направлении стрелки. Водитель – Мишка отчетливо услышал его недовольный возглас – кое-как повернул за мальчишкой. Ему приходилось очень непросто. Правила дорожного движения в Судане, как и во всей Африке, – весьма относительны.
На берегу дышалось немногим лучше: в это время года воздух здесь, кажется, состоял лишь из жара и пыли.
На набережной Мишка сбавил шаг, тут было чем полюбоваться. Белый Дворец республики, здания министерств и иностранных посольств, причудливая современность в архитектуре ислама… Меньше бросался в глаза общий контраст между роскошью и нищетой построек. Именно на набережной находились театр, выставочный зал, библиотека…
И вдруг парень услышал истошный крик. Метрах в десяти от него собралась небольшая толпа зевак, с которой смешались полицейские в светло-голубой форме. Мишка ускорил шаг.
Крики усилились. Парень подбежал к толпе и увидел дикую, невообразимую картину. В круге толпы, как зверь на арене цирка, металась женщина средних лет. Двое полицейских подстегивали ее кнутами, стараясь задеть кончиками хлыстов открытую кожу лица. Женщина, вся укутанная в темную одежду с накидкой, извивалась и кричала, ее красные шаровары мелькали в разрезах восточного балахона. Крики были какие-то гортанные, булькающие, хрипящие. Хотя плети опускались на ее тело без остервенения, даже с какой-то ленцой, просто из назидательных побуждений, от этих криков казалось, что женщину просто разрывают на части. Но никто из стоящих зевак и прохожих даже не пытался ее защитить.
Мишка сжал кулаки. Плеть вновь оставила на лице женщины кровавую полосу. И парень не сдержался. Оттолкнул кого-то из зевак и ринулся прямо под хлыст. Острая боль движущегося по инерции кнута пронзила его – удар прошелся по спине. В следующую секунду парень почувствовал, что кто-то подхватил его под мышки и грубо встряхнул. Женщина все еще истошно кричала. Видимо, унижение было сильнее боли…
Толпа активно переговаривалась, показывая на мальчишку.
– В чем дело? – полицейский, понимая, что перед ним иностранец, говорил на английском.
Мишка несколько секунд приходил в себя. Адреналиновый взрыв в крови был такой силы, что полицейскому пришлось напрячься, чтобы удержать парня.
– Почему вы бьете эту женщину? Никто не имеет права поднимать руку на беззащитного человека! – Мишка орал по-русски, выбрасывая в воздух все, что накопилось в нем за эти последние дни, его колотило от бешенства, от страха и жалости к себе.
Толпа удивленно комментировала происходящее. Женщина жалобно подвывала, но и ее внимание теперь приковала сцена, главным героем которой стал подросток.