Колесница времени
Шрифт:
Лиля содрала с головы Марты и сетку.
Под ней — жидкие, коротко стриженные волосы… рыжие.
Оперативник подал Лиле скомканный бинт из аптечки, намоченный минеральной водой из бутылки, что полицейские возили с собой. Лиля грубо, уже нисколько не церемонясь, схватила Марту за скулы, сжала и начала возить мокрым бинтом по ее лицу-маске, накрашенному, наштукатуренному, смывая, уничтожая грим и…
Марта закашлялась и выплюнула что-то изо рта.
Это что-то упало на подол розового платья с блестками.
Лиля отняла бинт от ее лица и…
— И тут накладки,
Лицо, это лицо, потеряв пухлость щек и толстый театральный грим, менялось…
Грим сползал, оставляя грязные потеки…
Лиля содрала с висков театральные пластыри телесного цвета, утягивающие кожу и изменяющие разрез глаз и форму бровей.
Лицо изменилось и…
Стало лицом той, кто…
— Раиса Павловна Лопырева, — сказала Лиля. — Нет и не было никакой Марты Монро… Раиса Павловна, вот мы и встретились с вами опять, уже здесь.
Катя не верила глазам своим.
Раиса Лопырева что-то прошипела и попыталась плюнуть оперативнику в лицо.
Из «Шарады» оперативники вывели Данилу.
— По машинам, — скомандовала Лиля, — тут, на месте, для осмотра остается только опергруппа.
Глава 52
Семейный круг
Три момента запомнились Кате надолго из этой длинной безумной ночи.
Первое: майор Лиля Белоручка попыталась сразу минимизировать риск для клуба «Шарада» и его чудных завсегдатаев. Никого из московских полицейских на место не вызвали, а сами постарались убраться оттуда как можно скорее, пока в самом клубе не начался шум и гам.
Стоянку быстро «отработали» эксперты. Сумку Марты Монро — Раисы Лопыревой с портативным поисковиком-металлоискателем гильз они обнаружили возле Катиной машины. Саму машину осмотрели и тут же отогнали в Прибрежный ОВД. Стреляную гильзу нашли.
Второе, что запомнила Катя, — это лицо Данилы, когда он увидел в полицейской машине Раису Лопыреву в нелепом обличье.
— Да что тут происходит?
Его голос…
— Да скажите же мне! Катя, скажи мне — что здесь произошло?!
— Скажи ему, — велела Лиля Белоручка.
— Твоя тетка в меня стреляла. Хотела убить. — Катя… она еле могла говорить. Не от страха, нет, даже не от пережитого шока.
От холода — она ведь была полураздета, в джинсах, в топе с голыми плечами на ноябрьском ветру.
Данила содрал с плеч куртку и ринулся к ней, полицейские его удержали.
— Я только куртку ей! Она же вся окоченела!
Он укутал ее, хотел прижать к себе, но…
— Тварь, сними его куртку! Не смей лапать эту потаскуху! Все равно убью! Я тебе клялась, я убью всех твоих… Всех, всех!! Ты мой, и только мой! Навечно! Навсегда!
Вопль Лопыревой…
И третье, что так запомнилось и поразило Катю в ту ночь, — ход, что предприняла Лиля Белоручка. Ход, который обычно избегают профессиональные следователи, расследуя банальные дела. Но обожают дешевые детективы, вся эта занятная пестрая приключенческая книжная дребедень.
Лиля Белоручка, как и в случае со снимками из телефона, решила снова использовать семейный фактор.
Она
Нет, в эту ночь они все отправились в дом на реке — туда, в родовое гнездо.
Лиля послала двух оперативников в Первую Градскую больницу, чтобы привезти домой и Женю.
В Прибрежном…
Да, дом в Прибрежном не спал. Они постучали в ворота, им открыла испуганная горничная-филиппинка, и Петр Алексеевич Кочергин, облаченный в пижаму, выехал в своем инвалидном кресле в холл.
Из Первой Градской привезли не только Женю — ее муж Геннадий, с перебинтованными руками, бледный как полотно, едва на ногах еще стоящий, жену не бросил. Они приехали вместе.
Их лица, всей этой семьи, которую Катя когда-то знала, потом забыла, а теперь вот узнала вновь…
Их лица, когда они собрались все вместе в гостиной под надзором полиции.
Когда Лиля вытолкнула на середину комнаты это нелепое существо — с потеками грима на лице, в обмоченных чулках, с накладками из силикона на бедрах, на заду и на груди, так изменяющих фигуру.
На Раису Павловну Лопыреву было страшно смотреть.
Но они смотрели и, боже мой, как менялись их лица!
Кате хотелось забиться куда-то в уголок, закрыть глаза, заткнуть уши, чтобы не слышать и не видеть…
Но все только начиналось. Как в детективах о приключениях Пуаро, когда все фигуранты собраны в одном месте и истина вот-вот явит себя…
— Да что же это такое… Я не понимаю..
Голос Петра Алексеевича — жалкий, такой жалкий…
— Только что у клуба «Шарада» на Ленинградском проспекте ваша жена Раиса Лопырева, загримированная и переодетая вот в это и это, — Лиля Белоручка швырнула на пол блондинистый парик и розовый нелепый жакет, — стреляла в Екатерину Петровскую, — она указала на Катю. — Мы задержали вашу супругу с поличным. Вот пистолет «ТТ» с глушителем, вот принадлежащая ей сумка с портативным металлоискателем для сбора гильз, там ее отпечатки пальцев, экспертиза это установит, и у нас есть фото. А до этого Раиса Лопырева совершила покушение на убийство на нее же, — Лиля кивнула в сторону Кати, — у гаража на Фрунзенской набережной, где мы нашли стреляную гильзу от этого пистолета, экспертиза это опять же подтвердит. А еще раньше Раиса Лопырева убила из этого же пистолета на стоянке возле клуба «Шарада» Василия Саянова, у дома на Ленинском проспекте Анну Левченко и шофера Фархада Велиханова, тут неподалеку от вашего дома, — трех человек, которые имели интимную связь с ее племянником и… любовником Данилой Кочергиным.
— Тетя!!
Голос Данилы… хриплый… так ворон каркает… так раненый хрипит…
— Я говорила тебе — я убью их всех, всех, с кем ты путаешься! Я клялась тебе. Ты мой, и только мой! Ты не верил, ты смеялся… Так вот я доказала тебе! Я доказала, как сильно я люблю тебя. Никто у меня тебя не отнимет, и делить тебя я не стану ни с кем. Я их всех уничтожила, слышишь? Ты мой навсегда, и никто тебя у меня не заберет!!
Лопырева… она не отрицала, не скрывала, в бешеной истерике она кричала это Даниле прямо в лицо.