Колесный путь
Шрифт:
– Наш хитрец будет доволен – все точно, как он хотел, – весело сказал Конструктор после осмотра Командиру, который, однако, куда сдержаннее разделил его эмоции.
– Не сомневаюсь, что о его успехе полгорода будут знать уже на следующий день, – ответил он.
Но не всем Водитель оказался доволен. По-видимому, не вся мощность нового форсированного мотора, которым он теперь так гордился, могла быть использована на тягу. Часть обмоток главного генератора оказалась подключена ко второму инвертору, которого не было в исходной схеме. Именно с ним возился Конструктор, прикручивая толстые силовые кабели к розеткам, уже смонтированным на заднем торце тягача, когда Водитель, едва вернувшись из рейса, впервые зашел посмотреть свою обновленную машину.
Конструктор встретил его хитрой улыбкой и, казалось, читал его мысли. "Он совсем маленький, всего 300 киловатт, – сказал он, показывая на новый инвертор. – Это надо для антенны излучателя. Но ты все равно не гоняй слишком быстро, у Станции слабые тормоза. Хорошие для такой конструкции мы не смогли найти и поставили самое мощное, что было".
Впрочем,
Именно в таком составе однажды утром Станция выдвинулась на Восток. Путь в колонию предстоял неблизкий, по старому шоссе через горный каньон, за которым шел перевал. Состав шел быстро, ибо и на Тягаче, и на Станции стояли большие, вездеходные колеса, а вес Cтанции был все-таки заметно меньше, чем составы, обычно таскаемые караванными тягачами. Погода была ясной, но нежаркой, и команда расслабленно дремала на полу платформы, прячась от встречного ветра за пультами и ящиками. Лишь Аспирант с интересном городского жителя рассматривал незнакомые ему до этого диковинные картины, медленно сменяющие друг друга вокруг.
Развалины, обычно поросшие травой и кустарником, так характерные для окраин Столицы и потому хорошо знакомые всем ее жителям, почти исчезли. Теперь кусты и трава просто покрывали гладкие равнины и пологие склоны холмов, зеленевшие в ярком солнечном свете. Потом исчез и кустарник, началась гладкая степь, обозреваемая с высокой платформы Станции на многие километры вокруг. Следов монстров нигде не было видно, но Аспирант, по рассказам Инженера, уже знал, что вид спокойной травы может быть очень обманчив. Особенно во влажных местах, ибо влагу монстры любят. Пара переправ через средних размеров речки не составила труда – Станция легко прошла их караванными бродами вдоль давно уже обрушившихся мостов. За бродами явно следили караванщики – они были отсыпаны свежими кусками скальной породы, а их края укреплены валунами и оставшимися от мостов бетонными обломками. Дальше холмы становились все круче, а на их склонах местами начал появляться лес. Дорога стала петлять, а Водителю приходилось сильно снижать скорость, чтобы безопасно пройти по крупным валунам, наваленным караванными тягачами и временными рабочими в местах провалов. С недавних пор Правительство Конфедерации озаботилось таки состоянием дорог, и в нем даже появился соответствующий департамент, как всегда, слишком скудно финансируемый. Скальные породы уже выступали из земли повсеместно. Огромные обрывистые каменные стены часто стояли намного выше или ниже дороги, отчего у Аспиранта, не выезжавшего раньше из города, захватывало дух. Казалось, на узкой дороге их огромному автопоезду просто негде было разместиться, но мастерство Водителя творило чудеса. Теперь дорога шла вдоль ущелья, по которому с шумом текла вода. Впрочем, за ревом дизеля его не было слышно, но можно было догадываться по бурной пене. Аспирант с недоумением оглядывался на остальных членов команды, лежа смотревших с платформы в небо с полным безразличием к тому, что так впечатляло сейчас его вокруг. Лишь только охранники на верандах тягача дежурно смотрели вдаль с каменными лицами.
Сержант и Капитан, двое молчаливых охранников, официально вошли в команду Станции последними, хотя были едва ли не первыми, с кем познакомился Конструктор еще в самом начале работ. Это были проверенные и самые боеспособные люди из отряда, которых Командира забрал с собою на Станцию. Капитан был его другом детства, весьма похожим на Командира характером, темпераментом и даже внешне. Оба были малоразговорчивы и только друг с другом изредка могли вести долгие беседы, уединившись от всех остальных на остановках, и с видом, не оставляющим сомнения, что в этой беседе сейчас решаются судьбы миров. Сержант же был совсем молодой парень, возраста Аспиранта. Но с Аспирантом контакт у него не пошел в силу совершенно разного стиля мышления и устройства ума. Несмотря на небольшой рост, коренастое тело и в чем-то забавный внешний вид, Сержант был неимоверно силен и еще более быстр, владел несколькими единоборствами и стрелял без промаха с любых положений. Ему была интересна эта тема, и он посвящал тренировкам значительную часть своего времени. В то же время, Сержант был простоват умом и искренне предан своим командирам. Именно таким он себя видел и хотел, наверное, быть, напоминая в этом, скорее, хорошую служебную собаку. В отличие от "хитрого и умного кота" – Аспиранта, который над его простоватостью иногда посмеивался так, что сам Сержант часто даже не понимал этого.
Состав лишь десять минут шел по каньону, когда уже задремавших Инженера, Аспиранта и Командира вдруг резко тряхнуло. Да так, что двое первых едва не вылетели наружу, почти перелетев через ограждение платформы. Близко раздались автоматные очереди, но Станция не сбросила скорость. Наоборот, дизель резко взревел на полную мощность, и состав стал набирать ход, едва вписываясь в крутые повороты. "Все целы?" – голос Командира звучал совсем рядом. Очевидно, он сразу выскочил из своего кабинета, и в его руках уже была штурмовая винтовка с подствольным гранатометом, неведомо откуда взявшаяся. По-видимому, Командир сам не понимал еще полностью случившегося. А понимал это, очевидно, лишь один человек – Водитель. И, возможно, его механик, что почти всегда сидел на веранде возле кабины Тягача, если на Станции у него не было срочных дел.
Механик пришел вместе с Водителем прямо на комиссию Департамента, принимавшую Станцию вместе с тягачом к первому испытательному выезду. Водитель не строил иллюзий об отношении к нему Командира и понимал, что еще один человек будет принят командой, скорее всего, неоднозначно. Потому и решил говорить о нем с Департаментом напрямую. "Это отличный специалист с большим опытом ремонта и обслуживания разной техники. Он знает в моем тягаче каждый болт, и если что случается в дороге, то я без него – как без рук", – сказал Водитель комиссии. Между тем, некоторые факты заставляли усомниться в его словах. Желтый цвет рук, которые Механик в Столице старался прятать, однозначно выдавали в нем, как минимум, земляка Водителя, а явное портретное сходство – как максимум, его родственника, который был просто пристроен на стабильную зарплату. Первые же полевые ремонты, которых в процессе испытаний случалось немало, действительно показали, что опыт работы нового сотрудника с техникой был не столь велик. Впрочем, он имел отличную сообразительность и стремительно наверстывал это расхождение. Водитель жестко и интенсивно натаскивал Механика, заставляя осваивать все, что было связано с Тягачом и автопоездом, а Инженер всегда привлекал его к работам со Станцией, и тот никогда не отказывался.
А еще Механик был настоящий балагур, неиссякаемый источник самых разных историй, опробовавший в свое время едва ли не все мыслимые и немыслимые способы заработка, какие возможны в постапокалиптическом городе, и знавший людей и особенности их жизни из самых разных слоев, равно как и многие окружающие развалины и их тайны. Через год совместной, почти круглосуточной работы в узком и замкнутом, как на подводной лодке, кругу, возможно, именно этот балагур спасал во многом команду Станции от тяжелой взаимной усталости, когда люди начинают без причин ненавидеть друг друга. Обычно же, как и сейчас, он сидел на веранде за кабиной Водителя, развлекая его и не давая уснуть.
Пока команда на платформе настороженно угадывала, что произошло, ответы на некоторые вопросы начали появляться сами. Позади Станции на дороге появился грузовик: защищенный стальными листами шоссейный седельный тягач и такой же полуприцеп, ощетинившийся по периметру краями бронелистов и с парой пулеметных башенок на крыше. "Боевая фура бандюков в восточных горах, я видел ее раньше", – сказал Командир и громко крикнул команду охранникам. Оба чуть ли не одним прыжком оказались на Станции и заняли боевые позиции по углам платформы за поручнями. Расстояние до фуры было слишком велико для прицельной стрельбы, и на фуре явно рассчитывали нагнать медлительный караван с широким тягачом, который с трудом помещался на узкой горной дороге. Более того, на редких прямых участках было видно, что следом за фурой едет еще одна, а также десяток мотоциклистов, которые будут задействованы сразу, как только дорога позволит пойти на обгон. Но не тут то было. Водитель виртуозно вписывался в повороты и разгонялся на прямых, умело используя избыточную мощность двигателя, а начавшийся вскоре подъем и вовсе не позволил фурам начать сближение. Бандюки явно не ожидали такой прыти от обычного каравана. Моторов их фур не хватало для стабильного преследования. Пуская густой, черный дым, они лишь с трудом удерживали дистанцию. В те же редкие моменты, когда фуры все-таки приближались на расстояние прицельного выстрела, охранники метким огнем загоняли водителя первой из них под прикрытую броней приборную доску, и он сам сбрасывал газ.
После перевала начался спуск, где боевой фуре догнать Станцию было уже намного проще. Абордажная команда уже двигалась по ее крыше. Оставалось сделать один резкий рывок к Станции на прямом участке, чтобы ее охрана не успела перестрелять всех абордажников раньше, чем они возьмут Станцию под контроль. И вскоре такой участок появился. Пустив черный дым из труб, фура резко пошла на сближение. Ускорился и Водитель, рискуя при этом, что у поворота в конце прямого участка придется сильно тормозить, и есть риск перегреть тормоза. Он и так пытался их беречь, тормозя по максимуму электротормозными реостатами (которые в свое время с трудом уговорил Конструктора не снимать: "Зачем они на медленной Станции?" – недоумевал тот). Но сейчас электротормозов было недостаточно, и нужно было тормозить обычными. Водитель же фуры был явно уверен в своих тормозах куда больше. Его обшитая грубым железом кабина быстро приближалась, пулеметные точки хлестко (но, к счастью, не метко) били по позициям охранников и примкнувшего к ним Командира, загнав Инженера и Аспиранта под пульты управления Станцией, а на крыше полуприцепа с уже откинутого трапа абордажная команда издала жуткий боевой вопль, приготовившись к прыжку. Безумные глаза абордажников, вылезшие из орбит, уже были четко различимы во всех подробностях.