Колесо Фортуны
Шрифт:
Я не стал сбрасывать его руку со своего плеча, потому что именно этого он от меня хотел. Двое громил позади него в черных спортивных костюмах, темных очках и черных беретах были готовы среагировать в доли секунды, если я пошевелюсь. Уверенные усмешки на их лицах говорили мне о том, что они усвоили последнюю модификацию программного обеспечения в области боевых искусств. По моим прикидкам, это было «Ката-Перфект 4.2» или, может быть, «Карнадж-Мастер 3000». Они с наслаждением раздавили бы меня — последнюю Великую Белую Надежду — прямо здесь,
Я забарабанил пальцами по столу, выстукивая ритм колыбельной, которую выучил за время похода с Тибетскими Тиграми.
Брэдли прервал молчание:
— Лестер, я ценю твою заботу обо мне в этой ситуации, но я сам справлюсь.
Фарук покачал головой и убрал руку с моего плеча.
— Брат Кристиан, ты говоришь, что сам справишься, и вот ты приходишь к этому белому, этому человеку-призраку, чтобы поделиться своими проблемами. Ты внедряешься в систему, которая утверждает, что только белый дьявол может решить твои проблемы.
Я улыбнулся.
— Заставить дьявола поймать дьявола.
— Твое краснобайство не спасет тебя, когда ты предстанешь перед судом Аллаха и ответишь за то, что притеснял нас, Киллиан Слоун.
— Я никого не притеснял, Фарук.
Лидер исламских пуристов медленно покачал головой.
— Ты, Слоун, являешься наследником столетнего притеснения белыми цветных людей. Вы, «ледяные» люди, не способны испытывать сострадание и не можете понять той радости, которую цветные люди получают от жизни. Вам приходится давить нас, иначе мы возобладаем над вами.
Я прищурил свои зеленые глаза.
— Сдается мне, Фарук, что множество из нас, «ледяных» людей, сражались и погибли в Тибете, когда пытались удержать одних цветных людей от уничтожения других цветных людей.
— Да, но ханским империалистам в Тибете и в других местах промыли мозги посредством философии, созданной и пропагандируемой белыми европейцами.
— Мао Цзэдун был белым европейцем?
— Шутишь, Слоун? Маркс был белым и находился под воздействием еврейской каббалы.
Я задумчиво кивнул.
— Ага, вот и второй ботинок.
Фарук раздул ноздри.
— Что это должно означать?
— Стало быть, ты решишь проблемы Брэдли сам? Может быть, ты пойдешь и обсудишь ее вместе с ВАС над дымящимися развалинами синагоги?
Фарук среагировал на эти слова, словно на пощечину.
— У тебя репутация крутого парня, Слоун, но не строй из себя настолько крутого, чтобы обвинять нас в сделке с ВАС.
— Простите мне мою ошибку, — извинился я. У ближайшего ко мне охранника начался тик вокруг правого глаза. — Должно быть, это логика «ледяных» людей. Мы узнаем птицу по полету.
Фарук вытянул правую руку в мою сторону. Когда парень с тиком направился ко мне, я проделал пальцами правой руки серию движений, похожих на язык знаков и достаточно понятных для знатоков Аслана, находившихся в этом помещении. Охранник внезапно забился в конвульсиях. Ноги его подломились, а спина согнулась, словно
Другой охранник тоже шагнул вперед, но тут на очках Фарука заплясало красное пятнышко лазерного луча. Фарук остановил телохранителя и кивнул в сторону бара, где Хэнк держал в своей металлической руке обрез легкого ружья. Огонек не исчез, но, сопровождаемый скрипом хромированного локтя, переместился на горло Фарука.
— Этим маленьким пятнышком «ледяные» люди дают понять, что вы загостились. — Я взглянул на человека на полу. — Аспирин и много жидкости в течение двух дней.
Когда второй охранник тащил первого к двери, Фарук показал пальцем на меня.
— Помни, «ледяной» человек, в Фениксе может стать очень жарко.
Я не обратил на него внимания и повернулся к Брэдли.
— О’кей, Фарук и его люди слишком невежественны, чтобы можно было на них рассчитывать в вашем деле. Но почему я?
Брэдли уставился в пол, затем поднял глаза на меня.
— Что вы с ним сделали?
Я подождал, пока мусульмане скроются за дверью, затем заговорил тихим голосом:
— Большинство бойцов у вас за спиной не столь мускулисты, как телохранители Фарука. Его ребята сильны, но они пришли сюда, в место, где собираются мастера боевых искусств, и готовились к тому, чтобы сделать из меня котлету. Это означает, что они заложили в себя крутые программы. Тип программного обеспечения, которое использует противник, вызывает реакцию, основанную на том, какие действия он совершает. Человек, поверженный на землю, использовал «Ката-Перфект 4.2» со встроенным «Норрис Утилитис».
— Как вы узнали? — Тут Брэдли выкатил глаза и ответил на собственный вопрос: — Тик?
— Мое постукивание пальцами по столу дошло до его ушей, и программа перевела его как версию проверки, которая и вызвала тик.
— А ваши сигналы руками прервали работу системы?
Я кивнул.
— Совершенно верно. Главный разработчик «Ката-Перфект» — программистка с Тибета.
— И она оказала вам маленькую услугу.
— Она и группа ее соотечественников находятся под ошибочным впечатлением, будто они у меня в неоплатном долгу. — Я склонился над столом. — В отличие от них, я знаю, что ничего вам не должен, так зачем же мне связываться с ВАС ради вашего спокойствия?
— Он сказал, чтобы я вам намекнул, что это одолжение другу.
Проклятье, это уже удар ниже пояса. Я нахмурился.
— Он мог так сказать.
Брэдли улыбнулся.
— Я встретил его в Сиэтле перед первой игрой. Несмотря на то что он живет там, он болеет за «Санс», в основном из-за того, что вы живете здесь. Он сказал, что вам это не понравится, но вы мне поможете. Он сказал, что вы единственный человек, способный мне помочь — не потому, что вы его друг, а потому, что вы друг человечества. Высокая похвала из уст Далай Ламы.