Колесо Фортуны
Шрифт:
Содержимое моего кейса, а именно весьма экстравагантная сумма денег, представленная купюрами разного достоинства из многих стран мира, а также набор паспортов на всевозможные имена более чем красноречиво говорили о моей нынешней ситуации. На самом деле я был несчастный скиталец, пытающийся избежать встречи с полицией многих государств.
Последние несколько недель я провел, путешествуя по Европе, прячась в темных, исключительно мрачных углах и щелях, облюбованных преступниками всех сортов. Я был истощен физически и умственно и чувствовал, что у меня почти не осталось перспектив.
Я
После того как носильщик развесил мою одежду и разместил мои чемоданы, я устроился на шелковом покрывале огромной кровати и стал рассматривать маленький пузырек с ядом, который приобрел в Берлине и к которому испытывал нечто вроде приязни. Меня заверили, что это не только быстрое и надежное средство, но к тому же оно обладает довольно приятным клубничным ароматом, которым я смогу наслаждаться в течение тех долей секунды, пока вещество не погасит мои вкусовые рецепторы вместе со всеми остальными чувствами.
Я откупорил крошечный сосуд и почти поднес его к губам, когда до меня вдруг дошло, что комбинация обладания этим смертельным эликсиром и мое горячее желание использовать его весьма эффективно ставят меня вне досягаемости закона. Мне следует лишь закрепить пузырек на себе так, чтобы его было легко достать, и я таким образом обрету средство, дающее возможность быстро ускользнуть из рук официального агента, даже если он приблизится настолько, что сможет положить ладонь мне на плечо.
Посияв надо мной с минуту, подобно изображению небесного света, осеняющего нового святого на картине Эль Греко, эта незамысловатая идея значительно улучшила состояние моего духа.
Стоя под невыразимо приятным душем, я спел несколько своих любимых песен, при этом бутылочка с ядом красовалась рядом с кусочком мыла с тонким ароматом, любезно предоставленного отелем. Я смыл реальный и воображаемый грим с усталого тела и позволил теплу воды расслабить напряженные мышцы. Затем я оделся к ужину, аккуратно прикрепив флакончик к левому лацкану, неторопливо спустился по широкой мраморной лестнице на первый этаж и с удобствами расположился в маленьком элегантном салоне «Сплендида».
Для человека, находящегося в умиротворенном состоянии духа, мертвый сезон на роскошных курортах таит ни с чем не сравнимое очарование. Неважно, что погода становится все более мрачной и сырой, а развлечения сводятся к минимуму, зато отдыхающий вознаграждается невероятным усилением внимания к своей особе со стороны персонала, к тому же есть нечто успокаивающее в том, чтобы делить отель с небольшой горсткой людей, предоставленных самим себе, а не толкаться в огромной массе курортников, которые подчиняются обязательным правилам отдыха среднего класса.
Я, ненавязчиво поглядывая поверх аперитива на маленькую группу посетителей, сидевшую в салоне, решил, что они являются яркими представителями того типа людей, которых можно встретить в подобных местах,
Наиболее бросающейся в глаза личностью была элегантная пожилая дама, чьи руки и расплывшаяся шея были обильно украшены драгоценностями и чьи ослепительно белые волосы были великолепно, если не сказать прелестно, уложены. Ее пальцы чарующе сверкали множеством бриллиантов, когда она энергично жестикулировала, рассказывая о каком-то происшествии, которое, судя по несмолкающему смеху джентльмена, сидевшего справа от нее, было чрезвычайно забавным.
Смеющийся человек был тоже немолод и тоже элегантен. Его прямая осанка и короткая стрижка седых волос и бороды позволяли думать о его военном прошлом, а блеск красивой медали, свисавшей с широкой ленты под белым галстуком, свидетельствовал о том, что он отличился на этом поприще. Его голубые глаза время от времени тревожно постреливали в мою сторону, и я понял, что этот человек никогда не терял бдительности. Мне же совсем не улыбалось быть принятым за вражеского офицера, пытающегося прокрасться в тыл.
Однако обе эти интригующие личности быстро выпали из поля моего внимания, как только я заметил присутствие тихой молодой женщины, сидевшей рядом с ними и являвшейся третьим членом их маленькой компании.
Это была одна из наиболее выдающихся женщин, каких я видел в жизни, но мне потребовалось немало скрытых взглядов в ее сторону, прежде чем я смог определить, что было в ней столь загадочным и, без преувеличения, совершенно гипнотическим.
Она была самой красивой женщиной из всех когда-либо виденных мною, в число которых я включаю не только тех, кем я любовался во плоти, но и самых прославленных чаровниц кино, а также выдающихся красавиц, запечатленных в мраморе и на холсте в периоды античности и Ренессанса.
Но что меня сразило наповал — так это не столько сама ее красота, сколько мучительная близость к идеалу.Ничтожный разрыв между ее реальным обликом и почти достигнутым совершенством привел меня в зачарованное состояние, которого я не испытывал с раннего детства. Внезапно с умопомрачительной ясностью я вспомнил, как глазел на рождественскую витрину в универмаге, где была выставлена мучительно желанная игрушка — диснеевская Белоснежка, которую обнаружили спящей семь гномов.
Я был выведен из транса, а это был именно транс, внезапным шокирующим осознанием того, что данная молодая особа тоже пристально смотрит на меня, глаза в глаза, и мягким, но властным прикосновением к моему плечу. Я поднял глаза и увидел джентльмена с военной выправкой, который стоял у моего кресла и смотрел на меня со странной смесью любопытства и жалости на мужественном старом лице.
— Мы заметили, что вы сидите один, дружище, — произнес он глубоким голосом со странным акцентом. — Мы хотели бы знать, не составите ли вы нам компанию.