Колесо судьбы. Канон равновесия
Шрифт:
Лязгнули крылья. Не дожидаясь ответа, Кетар вышиб толстые деревянные створки вместе с железными засовами невидимой волной чистой Силы. Людей смело и перемололо, а кхаэль, одним махом одолев завал из обломков дерева и железа, прыжками помчался к цели.
Все слилось в круговорот убийств и бега. Приказ должны были вот-вот исполнить — наверняка здешний отец-настоятель уже послал кого-то, оправившись от удара шариком. Собственная Котова кровь обильно пятнала каменный пол, но тело не чувствовало ни боли, ни слабости. Свет
Он успел ровно в тот момент, когда троица монахов снимали охранные заклятья с тяжелой железной двери и отпирали ключом массивный навесной замок. Налетел сзади, в три движения посворачивал им шеи и вломился в камеру, полыхнув светом. В нос ударило тюремное зловоние.
Князь Дрейпада лежал в углу на стылых камнях, болезненно щурясь от внезапной вспышки. Он больше походил на вымазанный в грязи и крови скелет, чем на живого кхаэля, а уж цепей для него не пожалели и подавно — обмотали так, что смяли пальцы крыльев.
— Рейю! — Кот одним прыжком очутился подле сына и приподнял растрепанную голову.
В ответ Рей только слабо захрипел — даже рычать не получалось. От него метнулась в темный угол мелкая красноглазая тень и растворилась там, как не было. От князя веяло мертвенным холодом. Тяжелая кровяная вонь перебивала все прочие запахи. Кетар ощутил, как его начало потряхивать и знобить — силы кончались, раны начали давать о себе знать. Думать об этом не оставалось времени: чутье уже подсказывало, что враги близко и собираются загнать его в угол, накрыв магической сетью. Кот, недолго думая, просунул лезвие меча в одно из звеньев цепи, аккуратно, чтобы не дай Вещий не оцарапать Рея.
— Не подведи меня, дружок, — сказал он фламбергу и надавил на рукоять, как на рычаг. Заскрежетала сталь, Ловец Душ коротко взвыл. Второе, третье усилие — и звено, наконец, поддалось, лопнув с жалобным звяком.
Морщась и шипя, Кетар принялся распутывать цепи. Пропитанное чарами железо леденило руки, ловушка постепенно схлопывалась. Рей тяжело, со свистами и всхлипами дышал и не мог шевельнуть даже пальцем — от многодневной неподвижности и потери крови тело совершенно не слушалось.
— Держись, мой мальчик. Сейчас выберемся.
Вернув меч за спину, Кот успокоил нервно-усталую дрожь в руках и начал собирать в ладони силу для сплетения портала. В голове вертелась всего одна мысль: «Куда угодно, только подальше отсюда!» Кхаэль готовил проход а у самого беспрестанно шевелились уши — он пытался расслышать приближение врагов.
«Как можно дальше!»
Полыхнуло светом, белая арка, достаточно широкая и высокая, чтобы пропустить Кетара с ношей, встала прямо посреди камеры. Кот, уже не чуя ни рук ни ног от усталости и навалившиеся боли, закинул обмякшее тело сына себе на плечо и, шатаясь под весом немаленькой туши, шагнул в проем.
Кто же знал, что один бесконечно долгий миг падения в пустоту приведет обоих в густые леса затерянного мирка…
Так мой отец познакомился с моей матерью. Они с братом вывалились в чужом мире прямо посреди кольца древних менгиров, где Велирия, волшебница и целительница, в тот день говорила с духами. Она ничуть не удивилась появлению двух растерзанных мужчин нечеловеческого вида, сочтя их ответом богов и судьбы на свой вопрос. С помощью подручных — местных лесных обитателей — привела обоих в дом, вымыла, перевязала раны и оставила у себя. А когда наши маги разыскали след тропки, проложенной отцом в иномирье, и прошли по нему, чтобы забрать обоих беглецов — мама отправилась на Хэйву вместе с ними…
Иногда я думаю — а сумела бы я поступить так же как мама?
Перед тем, как переступить границу портала, она знала своих нежданных гостей меньше месяца. Она понимала, что уходит навсегда. Что обратной дороги не будет. Она не знала ни письменности, ни языка, а из вещей взяла с собой только узелок с травами да ту одежду, что на ней была. Она отправлялась в страну хищных оборотней, где ее никто не ждал и никто не знал. И все равно сделала этот шаг, круто изменивший всю ее жизнь — прямо в сердце измотанной войной страны, к больным и раненым.
Война длилась еще несколько десятков лет, хотя мы и переломили рыськарям хребет. После заточения Рей долго и тяжело болел из-за того, что пришлось поддерживать свои силы с помощью Маара. Разгневанные братья больше не желали ничего слышать о терпимости к людям и всеми Кланами ринулись на рыськарей. Охотились с упоением, пока не перебили большую часть супостатов. Их потом долго еще ловили по лесам да пещерам — но от нас совсем отдалились и все прочие люди. Считали уже не богами — потусторонними демонами, с которыми лучше не связываться.
Вот тут-то отец и начал подумывать о заключении открытого союза с десмодскими ифенху и Алден с Акрея. Мы больше не могли оставаться всемогущими богами со столь позорным пятном на чести — нам требовалась поддержка. И поэтому отец взял в ученики десмодского Хранителя Равновесия, служителя Темных Колонн. То есть Эль-Тару Ваэрдена Трилори. Моего Волка. И взял не просто так, а ухитрился выдернуть на Хэйву чуть ли не за миг до смерти, из-под рухнувшей плиты. Вернуть обещал почти в то же время, получасом позже того взрыва в здании. Для меня — в далекое прошлое…
И как бы мне ни хотелось отдалить день расставания с лучшим другом, он все же настал почти через триста лет после памятного дня. Много чего успело случиться за это время, я из детеныша превратилась в весьма своенравного и упрямого подростка с виду лет одиннадцати, которого не могла остановить ничья воля кроме отцовской. Ну еще, пожалуй, Волковой и Рея. Лишь им троим я позволяла собой командовать, во всех прочих случаях полагаясь только на собственное мнение и желание. Отец почти никогда меня не останавливал, но и не помогал — всего, чего хотела я добивалась сама, не понимая, к сожалению, что репутация из-за этого у меня весьма двойственная.