Колесо судьбы
Шрифт:
— Вы уже подобрали себе женишка? Или вы безумно влюблены в Джорджа Чандлера? — По самые уши, — ответила она ему в тон и медленно направилась в танцевальный зал.
Он пошел за ней следом. Заметив, что на другой стороне зала ее «кавалер» целует свою рыженькую толстушку, он повернулся к Тане и мрачно проговорил:
— У меня есть для вас печальная новость, принцесса: вам угрожает измена.
Она посмотрела в его зеленые глаза и пожала плечами.
— Тогда у нас с ним все кончено! — В ее глазах прыгали смешливые чертики. Какое ей дело до Джорджа Чандлера?
— Хотите потанцевать?
— С удовольствием.
Он обнял ее за талию и ловко ввел в круг танцующих.
— Между прочим, как вас называть, принцесса?
— Тана Робертc.
— А меня зовут Гарри. — Он вдруг отвесил ей низкий шутовской поклон. — Гаррисон Уинслоу Четвертый, если вам угодно. Но Гарри вполне достаточно.
— Наверное, я должна быть польщена? — Разумеется, она была под впечатлением услышанного, но ни за что на свете не согласилась бы это показать.
— Только в том случае, если вы регулярно читаете газетные колонки, посвященные хронике светской жизни. Гаррисон Уинслоу Третий, мой родитель, занимается тем, что валяет дурака в разных столицах планеты, чаще всего в Париже и Лондоне, иногда, если есть время, заезжает в Рим, в Санкт-Мориц, Мюнхен, Берлин. Когда нет другого выбора, наведывается в Нью-Йорк, чтобы выдержать очередное сражение с опекунами, которым моя бабушка вверила довольно-таки недурное имение. Однако он не слишком любит Штаты, а точнее — меня. — Он рассказывал это скучным, монотонным голосом, а Тана безуспешно пыталась угадать, что происходит у него в душе. — Моя мать умерла, когда мне было четыре года. Я ее совсем не помню, только иногда всплывет что-то такое, почти неуловимое… запах духов, смех на лестнице, когда они с отцом уезжали куда-нибудь в гости или в ресторан; чье-то платье, вдруг навевающее воспоминания… Она покончила самоубийством. «Женщина с крайне неустойчивой психикой, — так говорила о ней моя бабушка, — но очень недурна собой». С тех пор мой бедный отец зализывает свои раны… Я забыл упомянуть еще Монако и Антильские острова — там он тоже зализывает раны. Разумеется, не один, а с помощницами. В Лондоне имеется постоянная помощница, он останавливается у нее регулярно; есть очень красивая помощница в Париже… Еще с одной он любит ездить в горы покататься на лыжах; еще есть китаянка в Гонконге. Раньше он брал меня с собой — я тогда еще не учился, но потом оказалось, что со мной трудно ладить, и он стал ездить один. — Его глаза внезапно затуманились. — Вот такие дела… По крайней мере, — он снова глянул на нее ясными глазами и цинично улыбнулся, — теперь вам известно, что собой представляет Гаррисон Уинслоу или хотя бы один из них.
— А вы сами? — негромко спросила она. В ее глазах была грусть. Он рассказал ей больше, чем хотел рассказать: четвертая порция виски развязала ему язык, хотя и не помешала танцевать с обычной уверенностью. Он не жалел о своей откровенности: все в Нью-Йорке знали, кто такие Гарри Уинслоу, отец и сын… — Вы такой, как он? — Она сомневалась в этом: он просто не мог успеть развить в себе такие качества. На вид он казался лишь немногим старше ее.
Он беспечно повел плечами.
— Я стараюсь походить на него. — И снова улыбнулся. — Будьте осторожны, красавица! — С этими словами он схватил ее в охапку и снова потащил в крут. Тана увидела, что за ними наблюдает ее мать. Джин не спускала с них глаз, потом стала наводить справки о кавалере дочери. Полученная информация ее не разочаровала.
— Вы часто встречаетесь с отцом? — У Таны не шли из головы слова юноши, тогда как он легко кружил ее по паркету. Его жизнь показалась ей одинокой… интернат… потеря матери в возрасте четырех лет… распутник-отец, мечущийся по свету в поисках сексуальных радостей…
— Не слишком. У него нет на меня времени. — На какие-то секунды он показался Тане маленьким мальчиком, и ей стало его жаль. Однако он поспешил перейти в наступление. — А вы кто такая, Тана Робертc? Я ничего о вас не знаю, если не считать того, что вы не умеете выбирать ухажеров. — Он взглянул в сторону Чандлера, со страшной силой прижимающего к себе свою маленькую рыжеволосую партнершу, и оба весело рассмеялись.
— Мне восемнадцать лет, незамужняя, учусь в «Грин-Хиллз».
— Господи! Как это скучно. А любовники?
Ее лицо сделалось непроницаемым, будто захлопнулась некая дверь. Он не оставил это без внимания.
— Их нет.
— Успокойтесь, я не имел в виду Чандлера. — Она немного расслабилась. — Хотя, признаюсь, с ним тягаться трудно. — Бедный малый! Они оба потешались над ним; он был самым тупым созданием, каких она когда-либо знала, и постоянной мишенью насмешек своих одноклассников. — Что остается? Родители? Незаконнорожденные дети? Любимые собачки? Подруги? Хобби?.. Стойте! — Он похлопал рукой по карманам, будто ища что-то. — У меня должна быть анкета… — Оба расхохотались. — Все вышеперечисленное? Или ничего?
— Только мама. Никаких собачек. Никаких незаконнорожденных детей.
Он явно опечалился.
— Вы меня разочаровали: я думал, что вы способны на большее. — Музыка начала затихать, и Гарри огляделся вокруг. — Здесь становится скучно. Может, махнем куда-нибудь поужинать и выпить?
Она улыбнулась.
— Я не прочь. А Чандлера тоже возьмем с собой? Гарри изящно поклонился, — Предоставьте это мне.
Он куда-то исчез, но скоро вернулся. На лице его играла свирепая улыбка.
— О боже! Что вы с ним сделали?
— Я ему сказал, что его флирт с этой рыжей девкой вас ужасно расстроил и что я везу вас к психиатру…
— Вы так не сказали!
— Именно так! — Он принял упрямый вид, но не выдержал и расхохотался. — Собственно говоря, я ему сказал, что вы теперь прозрели и предпочли ему меня. Он передал вам поздравления с удачным выбором и сбежал вместе со своей толстухой.
Как было на самом деле, Тана знать не могла, но она видела, что Чандлер с сияющим лицом помахал им рукой, прежде чем скрыться с другой дебютанткой. Тут все было в порядке.
— Я должна сказать матери, что мы уходим. Вы не возражаете?
— Ничуть. Впрочем, я, конечно же, возражаю, но боюсь, что у меня нет выбора.
Когда Тана знакомила его с Джин, он держался как истый джентльмен и произвел нужное впечатление, к большому удовольствию Таны. Они ушли, а мать поехала домой одна, жалея, что не было здесь Артура: то-то бы он поглядел на Тану и порадовался за нее. Вечер удался на славу, и Тана, вне всякого сомнения, хорошо повеселилась. Она ушла вместе с Гарри Уинслоу Четвертым. Джин знала, кто он такой, во всяком случае, ей было известно это имя.
— А что делает ваш отец? — Гарри вытянул ноги, развалившись на сиденье такси.
Перед этим он назвал водителю адрес ресторана «21» — он предпочитал его другим заведениям, когда жил в Нью-Йорке. На Тану это произвело впечатление. С ним ей было намного интереснее, чем с Джорджем Чандлером. Она уже давно ни с кем никуда не выходила и даже успела забыть, как это бывает. Ее спутники никогда не были такими, как Гарри. Обычно они всей компанией отправлялись в пиццерию, где-нибудь на Второй авеню. Было это еще до выпускного вечера… до Билли Дарнинга…