Колесо судьбы
Шрифт:
— Мой отец погиб на войне, когда я еще не родилась.
— Это было мудро с его стороны: тем, кто был искалечен, мучиться всю жизнь тяжелее. — Это навело Тану на мысль о его матери, покончившей с собой, но она так и не решилась спросить его о причине самоубийства. — Ваша мать не вышла замуж вторично?
— Нет. — Немного поколебавшись, Тана продолжала:
— У нее есть друг. — Гарри казался ей человеком, которому можно рассказать об этом. Было у него в глазах нечто такое, что располагало к нему и внушало доверие. Он
— Ее друг женат?
Она густо покраснела, но он, к счастью, этого не заметил.
— Что заставляет вас так думать?
— Природная сметка, я полагаю. — Он переходил всякие границы. У Таны могло бы появиться желание дать ему пощечину, если бы не мальчишеская бесшабашность, которая делала его столь привлекательным в ее глазах. Его дерзость была столь откровенной, что сердиться было невозможно, — Я угадал?
При других обстоятельствах она не призналась бы в этом ни одному человеку, но тут не устояла.
— Да. Вернее, был женат раньше. Вот уже четыре года, как он овдовел, а жениться… не хочет. У него есть себялюбивый сынок, настоящий подонок. — Тана еще никогда не употребляла таких сильных выражений в беседе с посторонним лицом. Даже с Шарон она себе этого не позволяла.
Гарри, однако, не моргнул и глазом.
— Мужчины почти все такие. Видели бы вы моего предка! Его путь усеян безутешными жертвами, он меняет женщин как перчатки — только затем, чтобы не потерять форму.
— Неужели он такой неотразимый?
— Вовсе нет. Но он думает только о себе. Неудивительно, что мама решилась на самоубийство. — Он не мог простить отцу ее смерть. Когда Тана это поняла, ее сердце сжалось от сочувствия.
Такси подкатило к подъезду ресторана, Гарри заплатил, и они вышли. Через несколько секунд они окунулись в праздничную атмосферу фешенебельного ресторана. Тана была здесь лишь однажды, когда они с матерью отмечали окончание ею школы. Ей понравились игрушки, подвешенные над стойкой, изысканно одетая публика, в которой Тана сразу узнала двух кинозвезд. Метрдотель, увидев Гарри, расплылся в приветливой улыбке и направился в их сторону — он был, судя по всему, безмерно рад видеть своего завсегдатая. Они немного задержались у стойки и направились к своему столику. Гарри заказал себе бифштекс с кровью, а Тана — яичницу. Они выпили шампанского.
Вдруг он заметил, что лицо Таны омрачилось. Она смотрела в противоположную часть зала, где за столиком явно не скучала веселая компания во главе с немолодым уже человеком, сидевшим в обнимку с молодой девушкой. Проследив направление ее взгляда, Гарри похлопал Тану по руке.
— Старая любовь, как я догадываюсь? — Он был удивлен: его спутница была не похожа на тех девчонок, которые охотятся за богатыми стариками.
— Во всяком случае, не моя. Он мгновенно понял ситуацию.
— Друг твоей матери?
— Он ей сказал, что пойдет на деловой обед.
— Может, это так и есть.
— Не думаю. — Она обратила на Гарри жесткий взгляд. — Больше всего меня бесит, что мать считает его непогрешимым. Для него всегда находятся оправдания. Она сидит целыми вечерами одна и ждет его. Чаще всего он не приходит, а она все равно испытывает к нему благодарность.
— Как долго они вместе?
— Двенадцать лет. Он присвистнул.
— Ничего себе!
Тана бросила в сторону Артура враждебный взгляд. «Он, видать, не отказывает себе ни в чем». Эта сцена заставила ее вновь вспомнить о Билли. Она отвернулась, чтобы не видеть пирующих, однако Гарри успел заметить выражение боли в ее глазах.
— Не принимайте это близко к сердцу, принцесса, — мягко сказал он.
Тана повернулась и посмотрела на Гарри.
— Это ее дело. Не мое.
— Умница! Только не надо забывать об этом. Каждый волен сам распоряжаться своей судьбой. — Он улыбнулся. — А вы так и не ответили на мои нескромные вопросы. Что вы собираетесь делать после окончания колледжа?
— Не знаю. Может быть, поступлю в Колумбийский университет. Я хочу учиться дальше.
— Перспектива выйти замуж и завести четырех деток вас не устраивает? — Оба весело рассмеялись.
— Покорно благодарю, хотя это — голубая мечта моей мамочки. — Она взглянула на него с новым любопытством. — А вы? Где все-таки вы учитесь?
Он поставил свой бокал и вздохнул.
— В Гарвардском университете. Это звучит немного претенциозно, не так ли? Потому вам и не захотел сказать сразу.
— Это правда? Он усмехнулся.
— К несчастью, да. Однако я не теряю надежды вылететь оттуда к концу учебного года и прилагаю к этому все усилия.
— Не верю. Если бы вы были слабым учеником, вы бы не смогли туда поступить.
— Как это не смог бы поступить? Это абсурд! Я — Уинслоу, моя дорогая! Такие, как мы, всегда поступают. Собственно говоря, этот университет построен на наши деньги.
— Ясно. — Его слова произвели сильное впечатление. — Тем не менее вы не хотите там учиться?
— Не очень. Я хотел уехать куда-нибудь на Запад: в Стэнфорд или в Калифорнийский университет, но у моего отца это что-то вроде идеи фикс. Переубеждать его не имело смысла, вот я и поступил. А теперь валяю дурака, вынуждая своих профессоров раскаиваться в том, что они меня приняли.
— Похоже, вы для них не подарок, — засмеялась Тана.
Она заметила, что Артур и его компания только что ушли. Он ее не видел, и она не знала, радоваться этому или нет.
— Вы должны приехать ко мне туда как-нибудь. Ну, скажем, во время весенних каникул.
Она засмеялась и отрицательно покачала головой.
— Не думаю, что это возможно.
— Вы мне не доверяете? — Гарри искренне удивился. В эту минуту Тана увидела в нем вполне зрелого молодого человека со светскими манерами.