Колхоз: Назад в СССР 4
Шрифт:
— Не пускайте его к бане! — Председатель аж затрясся, стоило Андрюхе спросить, кому растапливать, ему или мне. — Пусть вон, в стороне стоит. И не подходит вообще. И молчит. И ничего не трогает.
— Ага. И вообще, не дышит. — Буркнул я себе под нос, но спорить не стал.
У Николаича было такое злое лицо, что имелось реальное опасение — утопит. Судьба Муму мне была известна. Повторить ее не хотелось бы.
Короче, как всегда, во всем виноват оказался я.
Вообще, отмывать надо было одного мужика, а пошли в баню все. Наверное, решили, чего отказываться, если им еще и стол в довесок накрыли. Халява, ешкин кот. Прямо там же, на берегу пруда. Наташка притащила холодный квас, окрошку, кусок мяса, то ли вяленого, то ли копчёного. Не разглядел. Меня близко не подпускали. Я сидел под дубом, тем самым, который стоял за баней, и злился. Да потому что все, одно к одному. Только собрался сегодня с Наташкой перейти к новому этапу общения, а тут такая хрень вышла. Теперь Николаич точно мне кое-что оторвет, как и обещал, если я к девчонке сунусь. Причем, подозреваю, не только яйца, но и голову, чтоб не думал больше ею всякие дурные мысли. И ноги тоже. Чтоб к Наташке не ходил.
Первая партия в лице двух особ женского пола уже устроилась за столом. Они напарились и сидели теперь румяные, довольные. Хорошо им, блин.
Просто сначала в баню пошли девочки, потом — мальчики. От привычных мне, свободных взглядов на взаимоотношения полов, здесь пока ещё были далеки. Соблюдали очерёдность.
Как оказалось, двое мужиков представляли непосредственно спортивный областной комитет, а женщины были то ли музейными работниками, то ли сотрудниками культуры. Честно говоря, толком так и не понял, кто есть кто. Особой роли это уже не играло. У нас человек по уши в дерьме, а я буду выпытывать его должность. Один черт все явно пошло не по плану.
— Расстроился? — Маман приблизилась неслышно. Села рядом, сорвала травинку и принялась вертеть её в пальцах.
Я молча кивнул. Зачем говорить что-то, если итак все ясно. Конечно, расстроился. Я ж не дебил радоваться тому, что у нас важная комиссия в дерьме искупалась.
— Тебе действительно нравится эта девочка? — Милославская посмотрела на Наташку, которая суетилась возле стола. — По-настоящему?
Вопрос был неожиданный. Рассчитывал услышать что-то другоге, но никак не беседы по душам о личном. Не знаю, что Светланочка Сергеевна имела в виду, и как она определяет искренность симпатии. Однако, в ответ снова кивнул. Наверное, момент того, что мои планы насчёт Наташки потерпели фиаско, даже не успев реализоваться хотя бы наполовину, расстраивал сильнее всего. Надо это признать. Я действительно хотел попробовать сегодня, наконец, начать строить между нами что-то серьёзное.
— Ну… хорошо… — Маман решительно отбросила травинку в сторону. — Если эта комиссия даст положительный ответ по поводу задумки Николая Николаевича, ты будешь счастлив? Председатель ведь тогда относится благосклонно к вашим с Натальей отношениям.
— Слушай, сложно сказать. Счастье — слишком размытое понятие. Скорее да, чем нет. Я бы хотел попробовать. Мне хорошо рядом с ней.
Милославская поднялась на ноги, отряхнула штаны, которые специально сегодня надела из-за предстоящей трудовой деятельности, а потом с широкой улыбкой направилась к теткам, сидевшим за столом.
— Товарищи, забыла спросить…А бывали ли вы в Москве? Мой супруг, знаете ли…
Далее последовали занимательные рассказы о нашем папеньке. Фамилия Милославских в следующие пару часов звучала практически в каждой фразе Светланочки Сергеевны. Особенно, когда из бани появились дед Мотя и двое "спортсменов". Собственно говоря, маман, вообще не стесняясь, открытым текстом говорила о том, что, мол, мы вас в сортир уронили, это минус. Но вообще, на минуточку, имейте в виду, тот самый Милославский, который Аристарх Николаевич, да-да, заседающий в ЦК КПСС, он, как бы, наш муж, отец и благодетель. И это очень жирный плюс. Потому что, как вы понимаете, если мы не придём к консенсусу, то сильно расстроимся. А если расстроимся мы, то это, в свою очередь, расстроит Аристарха Николаевича. Вот так выглядел смысл, который Милославская вложила в свое весёлое щебетание. Причём, выглядело все, действительно, как непринужденный треп красивой женщины, плохо соображающей, что можно говорить, а что нет.
Но вот члены областной комиссии ситуацию оценили правильно. Более того, разговор плавно перетёк к проблемам, существующим в области. Особенно, в культуре и спорте. А проблем оказалось просто воз и маленькая тележка.
Дед Мотя, понимая, что буря миновала и более того, похоже, вот-вот выглянет солнце, быстро смотался домой, откуда вернулся со знакомой бутылью в руках. Правда, знакомая она была на только мне, но и председателю.
— Ты что удумал, ирод?! — Николаич поймал деда за шиворот почти рядом со столом. Когда тот уже довольный и счастливый собирался поставить весёлый напиток перед комиссией. Бутылка председателем была сразу же изъята у Матвея Егорыча.
— Так это…лекарство от нервов. Все испытали стресс. Надо принять несколько капель. У меня вон даже Зинка слова против не сказала. Пыталась отнять, конечно. Но молча. Понимаешь? Зинка! — Матвей Егорыч поднял указательный палец вверх.
— Я те щас накапаю… Так накапаю, что…
— Ой, ну, прекратите. — Светланочка Сергеевна грациозно поднялась из-за стола. Оба мужика проводили её взглядами, не отрываясь. Только слюна не капала изо рта. И это при том, что они прекрасно понимают, чья жена перед ними. Я в который раз подумал, ну, маман…Ну, блин… Красотка! Всего лишь пару часов общения, и эти члены комиссии готовы кушать с ее рук. Причём, даже тетки. Хотя, женская ревность в отношении конкуренток, дело известное. Но работницы культуры один черт смотрели на Светланочку Сергеевну с восхищением. Милославская была для них все той же принцессой из сказки. Они хотели быть похожей на неё
— Матвей Егорыч верно говорит. — Маман забрала бутылку из рук немного прибалдевшего от такого поворота Николая Николаевича. — Товарищи, как считаете, нужно нам лекарство от нервов? Домашнего производства.
— На Зверобое настояно! — Тут же выглянул из-за председателя дед Мотя.
Товарищи единодушно решили, что очень нужно. Хотя, мне кажется, предложи им Милославская сейчас яду, они бы и с этим согласились. Более того, товарищи были так рады тому, куда вывернула эта встреча, что не сомневаясь окунули бы в сортир пострадавшего коллегу ещё раз. Потому как, на некоторые вопросы Светланочка Сергеевна ответила благосклонно. Мол, конечно, она не уверена, но может поинтересоваться у Аристарха Николаевича.
— Понял? — Матвей Егорыч отдвинул с дороги председателя и с видом победителя протопал к столу.
Короче, на момент возвращения с работы Виктора и Насти, со стороны пруда доносилось нестройное, но весьма активное пение. Комиссия была счастлива, председатель был счастлив, даже Андрюха, которому не перепало ни бани, ни лекарства, тоже был счастлив. А уж про деда Мотю и говорить нечего. Тот вообще пребывал в восторге.
Николаич ухитрился под шумок порешать свои проблемы и, по-моему, добиться от приезжих положительного решения по вопросу поездки команды Зеленух на олимпиаду. Я подробностей не слышал. Мы в этот момент сидели на мостике с Наташкой и впервые за все время спокойно говорили. Вспомнили в том числе недавно прошедший матч. Поржали от души. Особенно, когда девчонка рассказала, как они впервые померяли свои костюмы. Чирлидерши просто охренели от того, какую длину имели юбки. Поэтому решили, так дело не пойдёт. Нужно что-то придумать. И придумали. Панталоны.
В общем день, начавшийся так отвратительно, закончился неожиданно круто. И надо признать, исключительно благодаря Милославской.
Гулять, конечно, никто никуда уже не пошёл, потому как, до самой темноты мы коллективно провожали гостей. Это были проводы из разряда классических, традиционных вариантов. Приезжайте вы к нам. Нет, уж лучше вы к нам. А давайте мы все друг к другу поедем. Короче бестолковились почти час. Потом ещё было "на посошок", "на ход ноги", "на удачу". Пока злой водитель все того же грузовичка не схватил своих пассажиров за шиворот и не закинул их в кузов. Товарищи вообще не огорчились, попадали на лавки со смехом и ещё минут десять мы слышали доносящися со стороны дороги, ведущей из Зеленух, вой, который у пьяных людей зовётся песней.