Колхоз. Назад в СССР 3
Шрифт:
Быстрым шагом направился к сторожке. Она казалась мне в этот момент очень даже симпатичной. Оглядываться не стал. Ну, его к черту. Эта темнота с ее кривыми тенями влияет хреново. Вообще, не замечал прежде за собой склонности к фантазиям.
Матвей Егорыч в сторожке был занят активным, очень важным делом. Оценкой ситуации. Как он сам выразился. Причем у него от этой "оценки" один глаз уже блестел, а второй, на автомате, игриво подмигивал.
— Так, Жорик. В углу, за сторожкой стоят три бочки. Завтра придешь, надо будет
— Куда нам столько бочек? Мы же самогон планируем гнать, а не общественную купальню тут организовывать. — Я прошёлся по комнате, которую наметили основной для производства. После уборки выглядела она очень даже уютно.
— Нужно. Сказал, значит, так оно верно. Охлаждать. Для процесса производства незаменимый фактор. Вот к концу недели надо будет уже придумать, как нам с водой быть. Таскать ведрами — замудохаться можно. Не натаскаемся. У вас с Андрюхой, конечно, дури намерено, пахать и пахать, но здесь надо, чтоб процесс был налажен. В общем, будем соображать. Ближайший колодец у нас рядом с двором Нинки…
— Погодите, какой Нинки? У которой деверь Иван? — Я вспомнил слова Ольги Ивановны. Соседка вроде упоминала аналогичное имя.
— Она. Баба редкостной глупости. Ежели честно, так просто дура. Но это нам на руку. Думаю, от нее и будем отталкиваться. Там в любом случае должна быть зацепка…
В этот момент за дверью сторожки послышался шорох. Не совсем, конечно, за дверью. Чуть дальше. Но от этого вообще не было легче. По улице кто-то бродил. Учитывая, где мы находимся, тихие звуки пугали сильнее, чем громкий мат.
Мы с дедом Мотей одновременно посмотрели друг на друга. Глаза у нас обоих немного округлились.
— Чёй это? — Спросил Матвей Егорыч меня. Будто я тут на кладбище каждую собаку знаю и по шороху могу определить, точно ли собака. Умрешь.
— В душе не имею понятия.
— Ты с улицы заходил, ничего странного не было?
Матвей Егорыч на цыпочках подкрался к окошку и припал одним глазом к мутному стеклу. Но, что вполне логично, за этим стеклом не было видно ни черта.
— Жорик… Иди глянь, кого там носит? Вдруг кто-то приперся.
Дед Мотя оторвался от окошка и уставился на меня, заодно подмигнув в очередной раз. Правда, думаю, теперь это было нервное.
— Ага! Конечно. Вы идите. Вас все равно тут скоро, как родного, встретят. Один хрен пора связи налаживать. А я в сторожке побуду. Подожду. Вообще никуда не тороплюсь.
— Вот… Одно слово — городской пижон ты, Жорик. Как с тобой в разведку идти?
— Не сочиняйте. Вы в пехоте служили. Я в курсе.
Матвей Егорыч бросил на меня взгляд, который точно намекал, что отсутствии рогов не снимает звание "козел".
— Идемте вместе.
Такая перспектива мне казалась справедливой и честной. Если уж попадем в замес, то оба. Пока, если честно, не представлял даже близко, какой может случится замес на кладбище ночью, но от мысли, что дед Мотя будет рядом, как-то становилось легче.
Егорыч поморщился, потёр лоб, а потом махнул рукой.
— Черт с тобой! Пошли. Только дверь надо сразу закрыть. Возвращаться смысла нет.
Он потушил лампу и мы выбрались на улицу, в темноту. Вокруг — никого. Только привычный ландшафт, естественно.
— Значит так. Слушай мой приказ. Ты иди в одну сторону. Кружок сделаешь, и на выход. Понял? Посмотри, что да как. Никого постороннего не носило? А я пойду в другую. Если будем снова толпой тут разгуливать, можем внимание привлечь. Итак дюже много ненужных разговоров. Да и вообще. Вдруг правда занесло случайных людей. Если кто встретиться, объяснишь свое присутствие разрешением Ефима. Мол, церковь изучал. А я, если встречу … уж как-нибудь выкручусь. Вот двоим это сделать будет точно сложнее.
План Матвея Егорыча я находил разумным. Но умом. В душе наоборот присутствовало очень сильное нежелание остаться одному. Хотя, дед Мотя, несомненно, прав. Увидят нас двоих — все, хрен отмажешься. Начнут выяснять, что мы тут делаем.
С тяжёлым сердцем пришлось согласится.
Я двинулся вперёд. Дед Мотя — куда-то в сторону.
Чем дальше отходил от сторожки, тем мрачнее и чернее мне казалось вокруг. Ноги стали задевать за все кочки и проваливаться во все ямки. Прямо странная неуклюжесть появилась.
Ещё, конечно, сложно ориентироваться, когда двигаешься не по прямой, а зигзагами.
Вроде бы, вокруг был тихо. Чужого присутствия не замечал. Показалось, может? Обоим. Блин... Обоим показаться не могло.
Я остановился перевести дух. Подумал, надо двигаться к выходу. Достаточно изображать из себя Кентервильское приведение. Сторожку мы закрыли. Делать тут больше нечего. Матвей Егорыч сейчас круг даст, тоже выберется на дорогу. Там с ним и встретимся.
В этот момент за моей спиной, в густых кустах, кто-то глубоко и протяжно вздохнул. Так глубоко, так сильно человек не вздыхает. Сто процентов. Аж со стоном.
От неожиданности по моей спине густой волной пробежали мурашки. Рука самопроизвольно сложилась в щепоть и потянулась ко лбу. Вовремя вспомнил, что я, вроде, неверующий. Был.
В следующую секунду почувствовал, как на мое плечо легло что-то тяжёлое.
Глава 16: О настоящей мужской дружбе и о том, как выкрутиться из любой ситуации.
Осторожно, не поворачивая головы, я скосил глаза в сторону своего плеча. Никогда не думал, что вообще возможно сделать такое. Когда башка повернута четко вперёд, а ты ухитряешься оценить ситуацию, практически, за спиной. Хамелеон, у которого глаза вращаются, не смог бы круче. Жаль, не умею цвет менять и сливаться с обстановкой.