Колька и Наташа
Шрифт:
— Правда, он может обидеться, — горячо заговорил Колька, — он еще подумает, что мы с Наташей отдали свою порцию.
— Вот, вот, — потирая руки, ходил по комнате Дмитрий Федорович. — Надо осторожно, не затронув его чувств. Знаешь, Коля, честные, скромные люди доброе дело совершают незаметно и, конечно, молчат о нем.
Колька очень хотел сделать для Острова приятное и хорошее, и он с радостью взял два кусочка сахара.
По дороге домой, крепко прижимая толстый том о трех храбрых мушкетерах, он решил тихонько от всех утром
А дома случилась неприятность. Старый друг Пират, своей худобой напоминавший скорее скелет, чем собаку, прыгая и ластясь, сунул присевшему на корточки Кольке в карман морду и съел сахар.
…Утром, рядом с дверью, присыпанный снежком валялся дохлый Пират. Полные жалости, опечаленные, стояли над ним Колька и Наташа.
Мария Ивановна посочувствовала их горю:
— Подох с голоду или подавился костью, — заключила она.
В тот же день расстроенный Колька встретил неподалеку от своего дома Дмитрия Федоровича.
— Что с тобой? — пряча едва заметное волнение, спросил он у мальчика. — Отчего ты такой, голубчик?
Колька безнадежно махнул рукой.
— Пират умер.
— Кто? Кто?
— Собака… Пират, — отвернулся в сторону Колька.
— И это все, больше ничего не случилось? — осторожно, но настойчиво спросил Дмитрий Федорович. — Да полно, голубчик, перестань горевать. Собаку мы с тобой достанем получше Пирата.
Но Кольку не так-то легко было утешить. Выражение его лица по-прежнему оставалось пасмурным.
— А сахарок ты передал Острову?
Колька честно признался:
— Пират у меня съел сахар.
— Пират, — вздрогнул Дмитрий Федорович и изменился в лице. — Послушай, Коля, ты не огорчайся… А где сейчас этот Пират?
— Я его в прорубь спустил.
Лицо Дмитрия Федоровича снова приняло нормальный вид.
— Ну, я побежал. Приходи, только стучи погромче, а то Джека решили спустить с цепи. Время-то неспокойное.
Дома Дмитрий Федорович сказал Валентине Федоровне:
— Сахар сожрала собака, будь она проклята. К счастью, мальчишка бросил ее труп в прорубь.
Глава 24. Крылья смерти
По городу поползли тревожные слухи о приближении вражеских войск. На базаре еще больше подорожали продукты. Женщины жаловались: «Ни к чему не подступиться».
Колька с Наташей каждый день бегали в порт. Они смотрели, как рабочие, торопясь, одевали в броню шхуны, буксиры и баржи. В носовой части, на корме, вдоль бортов защитной стеной укладывались мешки с песком, между ними выглядывали дула пушек, пулеметов. Переоборудовали пассажирские пароходы бывшей городской конторы пароходного общества «Кавказ и Меркурий» — «Кутузов», «Царьград» и «Петроград».
Из складских помещений, тесно столпившихся на набережной, подвозили уголь, бочонки с водой, ящики с соленой рыбой, снаряды, круги канатов. Пахло смолой, дегтем, вяленой рыбой.
Однажды Колька и Наташа, возвращаясь из бакалейной лавки, где они купили крупу, поразились необычному шуму.
К городу приближались два вражеских аэроплана. В порту прекратили работу.
— А ну, как грохнет бомбу? — испугался кто-то. — Побьет народу…
— Прямо в тебя попадет, — насмешливо отозвался другой.
После минутной заминки люди еще с большей энергией взялись за работу.
Тревожный взгляд Наташи, обращенный то в безоблачное небо, то к Кольке, как бы спрашивал: «Что теперь будет?» Колька беззаботно махнул рукой:
— У нас они тоже есть.
Но он и сам не верил своим словам.
Иностранные аэропланы — грузные, неуклюжие и брюхатые — казалось, с трудом передвигались по воздуху. Громко тарахтя, они угрожающе покружились над нефтяными хранилищами, портовыми складами, железнодорожным депо и удалились по направлению к центру города.
С тех пор в хорошую погоду аэропланы появлялись над городом. То тут, то там взрывались бомбы. Стало ясно: враг производит разведку, готовится к наступлению.
Ревком принимал решительные меры: взрослое население было мобилизовано на строительство оборонительной линии.
В пригород потянулись длинные вереницы горожан с лопатами, кирками и подводы, груженные колючей проволокой, топорами, гвоздями.
…В один из дней Мария Ивановна и еще несколько женщин — хлопотунья и хохотушка Галочка; седоволосая суровая Надежда Яковлевна, которые многие побаивались за прямоту характера; тетя Валя, невысокого роста, тихая, с мягким выражением черных добрых глаз — шли в этом потоке по обочине дороги и говорили о житейских делах.
Все ребята, работавшие на Волге, кроме Генки, у которого тяжело болел отец, во главе с неразлучными друзьями Колькой и Наташей важно выступали с кирками и лопатами на плечах.
Поотстав от взрослых, они вели солидные разговоры: сколько, например, пудов в мотке колючей проволоки и какое потребуется количество кольев и жердей для сооружения обороны.
…Мария Ивановна задумалась. С тех пор, как она не сдержала слова — не пошла по просьбе Острова к работницам, угрызения совести не давали ей покоя. Ей казалось: лучше бы сходила на консервный завод, сняла бы с души тяжесть.
Погруженная в свои мысли, она не сразу услышала шум аэроплана, он появился из-за черневшего леса.
Мария Ивановна, тревожно следя за его полетом, покачала головой.
— Вишь, бабоньки, — сказала она подругам, тоже не спускавшим беспокойных глаз с неба, — с острова Чеченя летают. Бомб наберут — и на город. Покалечат стариков и ребятню — и восвояси, «геройское» дело сделали.
Она позвала ребят.
— Наташа, Коль, ребята, не отставайте.
Дети ускорили шаг. Только маленький Вася замешкался, срезая с кустарника развилку для рогатки.