Коллега
Шрифт:
Вышел из метро на трех вокзалах, разжился никотином в ларьке с веселенькой надписью под прилавком «Сигареты, табачок – покурил и ништячок».
Постоял, покурил и, действительно, немного успокоился. И понял, что ни в какое Щелково к Юрке Корчажкину я не поеду. Лет шесть назад мы с коллегой были у него в гостях, так что при необходимости он меня там без проблем разыщет. Что-то уж больно всерьез взялся за меня бывший напарник, сам не пойму, зачем. А пока не пойму, лучше где-нибудь отлежаться. Где только, вот вопрос.
Есть только одно место, о котором никто не догадывается, да и сам я этот адрес знаю не полностью, зато помню телефон.
– Алло, – устало проговорили в трубку.
– Добрый вечер, Галина.
– А, супермен, – к моему искреннему удивлению, звонку она явно обрадовалась.
– Понимаете... – начал я, но меня тут же перебили.
– Николай, вы опять должны меня спасти!
– Что случилось? – оторопел я.
– Вы можете прямо сейчас прийти ко мне?
– Конечно.
– Замечательно, – и продолжила деловито: – Цветы покупать не надо.
– Почему?
– Потому что они невкусные.
– Не понял, – снова удивился. – Вы что, голодаете?
– Не то слово, вторые сутки не вылезаю из-за компьютера, а в холодильнике только тюбик горчицы и полбутылки подсолнечного масла, – и заголосила жалобно: – Выручайте, а? На Чистопрудном возле метро есть магазин, там столько всего вкусного...
– Еду, – коротко, как и подобает герою, ответил я.
– А летать не умеете? А то очень кушать хочется.
– Тогда лечу. Что купить-то?
– Что захотите и обязательно килограмм говядины. Когда будете?
– Скоро, сообщите номер квартиры.
Дверь открыли сразу же после звонка, такое ощущение, что меня очень ждали. На пороге стояла хозяйка в милом домашнем халате, шлепанцах и большущих очках на милом, римской формы носике.
– Добрый вечер.
– Добрый, – отозвалась она, сдвинула очки на лоб и с большим интересом посмотрела.
– Извините за неофициальный костюм.
Я переоделся в то, что было в сумке, а там у меня было только то, в чем я проводил занятия и просто шлялся по залу. Так что видок у меня был еще тот, прямо как у тех темноволосых юношей, что так любят кучковаться по вечерам у метро и демонстрировать окружающим собственную крутость. В китайских спортивных костюмах, штанишках обязательно в облипку, спортивной обуви с высокими, до колен берцами. Ходят туда-сюда большими и малыми группами, походкой пингвинов, дескать, руки к бокам из-за слишком мощных мускулов спины, прижать не получается. Все они якобы борцы и очень опасные по жизни люди. Смех, да и только. Нет, конечно же, среди этой публики попадаются спортсмены и даже чаще, чем блондины в Китае, но не намного чаще.
– Еще раз извините.
– Проходите уже, – она шагнула вглубь квартиры, а я исполнил команду и прошел.
– Понимаете...
– Потом, – перебила она. – Сначала что-нибудь съедим. Говядину купили?
– Конечно.
– Замечательно, – обрадовалась Галина. – А то Джону нельзя свинину.
– Джону, – удивился я. – Кто такой Джон?
– Чистокровный англичанин, – прозвучало в ответ. – Милый, выйди поздороваться, у нас гость.
Послышалось странное цоканье, и на пороге комнаты появился он, рыжий, красавец. Квадратная морда, белая грудь, лапы колесом. Встал и принялся с ленинским прищуром озирать гостя, то есть меня. Сразу можно было понять, что в принципе против меня он ничего не имеет, но и баловать не даст. «Смотри, мужик, – послышалось невысказанное. – Пришел в гости, так и веди себя как в гостях. А то могу и в ляжку вцепиться или... – тут он усмехнулся. – Уже разулся? Отлично. Если что, могу и в ботинки нагадить». Я кивнул, дескать, не извольте, дяденька, беспокоиться, все понял и понял правильно.
Пока она заканчивала работу, я гремел посудой на кухне. Через каких-то полчаса все было готово. Мы сели за стол и я, непонятно почему, вдруг взял и рассказал ей все, как случайному попутчику в поезде или соседу по столику в заплеванном пивняке, куда заходишь раз в пять лет. Не все, конечно, но очень и очень многое, даже то, что, как мне казалось, давно уже утонуло в памяти.
– Почему он все-таки решил тебя убрать? – за беседой мы как-то незаметно перешли на «ты».
– Понятия не имею, – честно ответил я. – Еще об этом не думал.
– А как же офицерская честь, совесть, в конце концов?
В ответ я просто хмыкнул. Искать у моего бывшего совесть с честью, выяснилось, дело достаточно неблагодарное. Все равно, что шарить за пазухой у одной, постоянно мелькающей по ящику, светской львицы. Ничего там такого интересного не выросло.
– Что собираешься делать?
– Еще не решил, – пожал плечами. – Вариантов не так уж и много: или драпать или... Завтра решу.
– Почему завтра?
– Потому что завтра я уйду от тебя, найду какое-нибудь тихое место, и вот тогда начну размышлять, как жить дальше.
– Давай еще выпьем?
– Кто бы возражал, – ухватил пузатую бутылку и наполнил рюмки.
– За что будем пить? Как там у вас принято, за смерть врагов, за Родину, за боевое братство, за?..
– И где ты только этого нахваталась? – быстренько выпил и закусил колбаской.
– В книгах, где же еще? – немного отхлебнула из рюмки. – Скажи мне честно, Николай, ты действительно служил?
– Да, а что?
– Что-то непохоже, – хихикнула. – Настоящий герой из крутого романа сейчас обязательно заскрипел бы зубами, произнес страшную клятву, а потом...
– Достал из заднего кармана портков гранатомет и принялся протирать его занавеской, – продолжил я. – Ты действительно читаешь эту муть?
– А что прикажешь делать? – удивилась она. – Это, между прочим, моя работа. Как, по-твоему, я могу редактировать книги, не читая?
– Почему-то всегда думал, что такие красавицы как ты должны работать исключительно с любовными романами.
– Дамские романы про большое и светлое чувство у нас редактирует пятидесятилетний мужик, пьяница и матерщинник, – сдержанно поклонилась. – Но за комплимент спасибо.
– Чудеса, да и только, – покачал головой. – Тогда скажи...
– Нет, это ты скажи, – перебила Галина. – Ты бывал ранен?
– Пару раз, не очень сильно.
– А клиническая смерть у тебя случалась?
– Что? – я вытаращил глаза.
– Так, да или нет?
– Конечно же, нет.
– Ну, – разочарованно протянула она, – выходит, ты самозванец. Вот, – взяла с подоконника книгу и протянула мне. – Полюбуйся, каким должен быть настоящий герой.