Коллекционер чудес
Шрифт:
Аурика сняла шубку, которую тотчас же подхватил кто-то из молодых людей в сером, опустилась в ближайшее кресло и призналась:
— Мне это и в голову не пришло.
— Ну вот и замечательно. — Дерек Тобби порвал какой-то документ, отправил клочки в огонь и задумчиво посмотрел на оставшуюся стопку. — Аурика, простите меня, но я даже не спросил, хотите ли вы есть.
Аурика усмехнулась. Сегодня она позавтракала овсяной кашей на воде, и было это, когда еще не рассвело, а сейчас почти вечер. Она всеми силами старалась не обращать внимания на голод, но это уже
— Хочу. Даже очень хочу, — призналась она и отважилась задать вопрос, тень которого преследовала ее с того момента, как она вошла в этот дом: — А что случилось с девушкой, которая была на моем месте?
— Я женился и дал ей отставку, — произнес Дерек Тобби. Очередной документ полетел в камин.
Бывший министр старался говорить со спокойным равнодушием, но Аурика почувствовала, что он тщательно скрывает внутреннее волнение.
— Но мой брак признан недействительным два месяца назад, и я за это время по-настоящему извелся.
Он со вздохом поднялся, переложил стопку бумаг в коробку, которую сразу же унес один из помощников, и, подхватив бокал, указал на одну из дверей.
— Идемте, Аурика. У вас будет поздний обед, а у меня — ранний ужин.
Когда служанка поставила перед Аурикой тарелку ароматного куриного супа, то на мгновение девушка почувствовала себя дома, будто она садится ужинать с родителями, а добрая Эвельда, их старая кухарка, накрывает на стол, приговаривая: «Кушайте, дорогие мои, кушайте на здоровье». Аромат прозрачного золотистого бульона был просто умопомрачительным, и Аурика, изголодавшаяся за эти дни, сама не поняла, как тарелка опустела. Воспитанная леди не должна набрасываться на еду, как крестьянин, который только что вернулся с поля, тем более в присутствии джентльмена, но Аурика ничего не могла с собой поделать.
В столовую заглянул молодой человек в сером и, заметив, что господин Тобби в очередной раз наполняет бокал, смело забрал графинчик с коньяком, сказав:
— Довольно, ваша светлость.
Бывший министр посмотрел на него с таким видом, словно перед ним — заговоривший предмет интерьера, который вдруг решил покомандовать хозяином дома. Молодой человек улыбнулся, но глаза его остались серьезными.
— Завтра три встречи, ваша светлость, — напомнил он.
Дерек Тобби фыркнул.
— Хвала Господу, послезавтра я уеду! — воскликнул он.
Молодой человек выразительно возвел глаза к потолку.
— До послезавтра я еще работаю на вас. И за всем прослежу, как и полагается, можете не сомневаться.
Дерек Тобби вздохнул и устало махнул рукой: мол, иди уже.
На второе принесли огромную свиную отбивную с ломтиками жареной картошки, мелкими солеными огурчиками и квашеной капустой. Аурика, утолившая первый голод, теперь ела так, как и полагается благовоспитанной девушке из приличной семьи, сопровождая еду беседой. Тем более вопросы так и прыгали с языка.
— А разве можно признать брак недействительным? — спросила она.
Не покидало чувство, что наниматель что-то недоговаривает.
Бывший министр кивнул и спокойно ответил:
— При желании можно подобрать варианты. Я подобрал тот, который устроил и закон, и меня, и мою жену.
— А вы… вы любили ее? Вашу супругу?
Почему-то это казалось Аурике очень важным. Дерек Тобби грустно улыбнулся, и Аурика поняла, что коснулась темы, которую не имела права затрагивать.
— Да, — кивнул он, ловко нарезая свою порцию стейка на идеально ровные кусочки как профессионал, который умеет обращаться с ножом. — Я и сейчас ее люблю. Но нельзя посадить птицу в клетку и отнести в подвал. Птица тогда умрет, а я не хочу, чтоб она умирала.
На мгновение Аурике стало жаль его чуть ли не до слез. Она почувствовала, что Дерек Тобби говорит искренне, а это дорогого стоит. Вряд ли он будет открывать душу перед первым встречным.
— Простите, — волнуясь, промолвила она, запоздало поняв, что все-таки влезла не в свое дело. — Я не должна была спрашивать об этом.
Во взгляде бывшего министра мелькнули хитрые золотые огоньки.
— Вы очень хорошо воспитаны, Аурика, — одобрительно заметил он. — Хотя ваше любопытство перевешивает воспитание, и это тоже хорошо. Мне это нравится.
— Вежливость — главное оружие леди. — Аурика уставилась в опустевшую тарелку, чувствуя какой-то подвох.
Ее будто бы осторожно и уверенно вели в тщательно спрятанную ловушку, а она покорно шла просто потому, что бежать было некуда.
Принесли десерт — кофе в крошечных фарфоровых чашках и профитроли с шоколадным кремом. Это выглядело восхитительно и, конечно, было безумно дорого, но Аурика, растерянная и испуганная надвигающейся ночью, уже не чувствовала вкуса.
— Со мной все ясно, — сказал наниматель, одним глотком выпив кофе. — А вы?
— Что — я? — не поняла Аурика.
— Расскажите о себе еще. — Хмельной блеск в глазах Дерека Тобби померк, теперь бывший министр смотрел спокойно и немного грустно. Даже привычная улыбка исчезла. — Что вы любите, например?
Аурика пожала плечами. Девушкам полагается любить танцы, вышивание и музыку, то есть те простые и милые вещи, которые сделают юную леди радостью мужа и семьи. Аурика и тут не была такой, как полагается. Иголка так и норовила сбежать из ее неловких пальцев, и гувернантка, которой приходилось учить свою подопечную вышивать цветы по канве, хмурилась, вздыхала и откладывала пяльцы. Потом она шла к матери и рассказывала, что Аурика не желает стараться, она слишком упряма и ленива… Кажется, это было в какой-то другой жизни. Не с ней. С другой девушкой, которая никогда не стала бы разговаривать с мертвецами.
— Я читать люблю, — ответила Аурика.
Дерек Тобби вопросительно поднял левую бровь.
— Удивительно, — сказал он. — Жаль, среди моих книг нет любовных романов, вам будет скучно.
Аурика наморщила нос.
— Мне не нравятся любовные романы, — призналась она. — Я люблю… Энциклопедии люблю. И книги по истории. И… и физику, — выдохнула Аурика шепотом.
Ей стало стыдно, она не знала почему.
Дерек вновь улыбнулся и поднялся из-за стола, оставив недоеденный десерт.