Коллекционер душ 1
Шрифт:
— Понял я, понял, — остановил я размечтавшегося друга. — О чем ты все-таки хотел со мной поговорить?
— А-а-а, — вспомнил неожиданно Жендос почему просил мать передать мне, чтобы я срочно пришел в игровой. — У меня сегодня предки на дачу уезжают. До завтра. Сезон закрывать. Я хотел тебя с Серым с ночевкой позвать. Посмотрим «Доспехи Бога» на видике, поиграем в танчики.
— Почему нет? — я пожал плечами. — Во сколько?
Ночные посиделки я обожаю. Да и узнать у парней, что на улице происходит после девяти, проще будет. Наверняка, баек и страшных историй ходит уйма.
— Часов в восемь, чтобы до девяти успеть, — ответил он.
— Забились, — я стукнул своим кулаком по кулаку Жендоса и зашел в свою школу.
Тут все как раньше. Раздевалка с дежурными, первоклассники, путающиеся под ногами, школьники без верхней одежды, только что выбегавшие на улицу покурить, и гардеробщица тетя Фая. Только вот есть те, кто ходят в костюмах, а есть такие как я — в обносках на вырост. Теперь разница между аристократией и всеми остальными видна четче.
— Как у вас дела тетя Фая? — спросил я, сдавая свой мировой пуховик пожилой женщине в сером халате.
— Все отлично, Костик, — ответила она и взяла у меня куртку. — А что с лицом? Неужели подрался?
— Так. Царапина, — махнул рукой я и потянулся за номерком.
— Может перестанешь языком попусту трепать, старая курица? — вдруг изрыгнул из себя белобрысый парнишка из моего класса. В костюме.
— Извините, господин, — тетя Фая приклонила голову, взяла его пальто и понесла на вешалку.
— А ты чего вылупился, Фунтик? — продолжил плескаться ядом малолетка, но уже в мою сторону.
Это были самые долгие тридцать секунд в моей жизни. Устрой, который царил в этом мире, сделал и без того невыносимых школьников еще более дерзкими и незнающими границ. Мне хотелось взять каждого из них за шкирку и научить манерам. Но после того, как уволили мать, я остерегался навлечь на свою семью еще больше бед. Открыто идти в конфронтацию нельзя. По крайне мере, пока не разберусь что происходит в этом мире.
— Ничего, — мотнул головой я.
Тогда Антропов фыркнул и поднял руку к лицу. Открытой ладонью к себе. Я увидел, как вокруг его пальцев копится воздух и приобретает красный оттенок. Черт, это не воздух. Это какая-то энергия.
Сгусток энергии становится все ярче, а в следующее мгновение из носа аристократа выбегает струйка алой крови. Он тут же хватается за нос и орет:
— Охрана! Охрана!
Я оглядываюсь, не понимая, что происходит. Ко мне подбегает амбал в темных очках и хватает за шиворот, словно котенка.
— Ты ударил аристократа, щенок? — обращается он ко мне.
— Этот утырок сам пустил себе кровь! — даже не пытаюсь брыкаться я.
— Он ударил вас, господин? — не обращая никакого внимания на мои слова, охранник смотрит на Антропова.
Тот держится за нос. Его рука уже вымазалась в крови.
— А по мне не видно, остолоп? — отвечает он амбалу.
— Он врет, как дышит, — усмехаюсь я. — Можете спросить у тети Фаи. Я и пальцем его не тронул.
Охранник переводит глаза на гардеробщицу. Женщина, с которой у меня всегда были хорошие отношения почему-то молчит. Смотрит на меня. На аристократа. Снова на меня. Но молчит.
Глава 5. Кабинет директора
Уже полчаса я сидел в кабинете директора и пялился в аквариум с рыбками. Звонок уже прозвучал и первый урок в своей новой жизни я пропускаю. Но мне сказали сидеть и ждать Глеба Ростиславовича. Я так и делал. Невиновный должен вести себя как невиновный.
В животе урчит, потому что я так и не успел пообедать. Вчерашний жаренный хлеб, вместе с блинами, переваривается по четвертому кругу. И как же непривычно вновь возвращаться туда, где ты не можешь просто так, по своей воле, встать и уйти. Наверное, это один из главных минусов детства.
— Костя, здравствуй, — послышался спокойный голос из-за спины, вслед за коротким скрипом двери.
Я обернулся. Высокий седой мужчина, с пышными усами над верхней губой, закрыл дверь на защелку и опираясь на красивую лакированную трость прошел за свой стол. Под мышкой он держал увесистый учебник.
— Здравствуйте, — кивнул я и сглотнул.
В горле, толи пересохло, толи я просто слишком долго молчал, поэтому первую половину слова я попросту прохрипел.
Директор положил книгу на край стола и сел в свое большое кожаное кресло. Я прочитал название учебника. Хиромантия. Хм. Они тут судьбу по ладоням предсказывать умеют или как это работает? В моем мире Глеб Ростиславович не преподавал.
— Как ты умудрился перейти дорогу Парфенову? — добродушно спросил глава школы и задумчиво постучал пальцами по столу.
Я увидел на его руке перстень. На перстне герб — медвежья морда. Как и на набалдашнике трости.
— Это была самозащита, Глеб Ростиславович, — ответил я. — Он ударил, я ответил. Ничего больше.
— Значит вы подрались? Когда это было?
— Вчера.
— Где?
— На стадионе за школой.
— Еще и на территории лицея… — помотал головой директор. — Довольно смелое признание, учитывая серьезность последствий.
Он был спокоен как удав, но в то же время от него так и било мощной энергетикой.
— Из-за чего произошел конфликт? — спросил глава школы.
Я быстро прокрутил в голове то, что произошло, когда я попал в этот мир. Вспомнил первые слова, которые услышал, едва очнувшись. Вроде Кипяток своеобразно просил меня извиниться за то, что я назвал его гондоном.
— Уже не помню, — ответил я. — Знаете как бывает, он меня оскорбил, я его оскорбил в ответ и понеслась.
Директор в задумчивости помял свой гладковыбритый подбородок, пристально глядя мне в глаза, как будто пытался прочитать мысли, а затем достал из ящика стола небольшой буклет и передал его мне.