Коллекция лучших романов о любви для девочек (сборник)
Шрифт:
Потом события стали развиваться стремительно и абсолютно непредсказуемо. На поле со стороны турбазы вышел парень, он пританцовывал, громко подпевал сам себе и размахивал чашкой на цепочке – именно такие крутили огненные люди в своем шоу. Парень явно был под кайфом. Он начал кружить по полю, размахивая чашкой, из нее сыпались искры и падали на сухую стерню.
Мужчины замолчали и уставились на танцующего. Он, увлекшись, приблизился к одному из пограничников и стал приставать к нему. Пограничник слегка оттолкнул парня, тот покачнулся, обиделся и стал уже открыто задираться. Толстый мужик, кажется, он был главным устроителем фестиваля, бросился урезонивать
Официальные лица, ругаясь на чем свет стоит, пошли на турбазу к трансам, проводить дальше инспекционную проверку.
Мы с Анькой ждали возвращения Ивана. Он пришел с черными от копоти руками, его знаменитые полотняные штаны прогорели в нескольких местах и тоже стали черными.
Валера побежал следом за комиссией. Охранники, передохнув, побрели следом. Остались только сторож и инструктор. Они стояли на краю выжженной проплешины и тоскливо рассматривали еще дымившуюся землю.
– Все, представление окончено, – сказал Иван устало, – идем отсюда. Он развернул нас, и мы все вместе направились к реке, где Иван вымыл руки и лицо.
– Вань, – робко попросила Анька, – что случилось-то, а?
Он вздохнул:
– Как я и предполагал, вся эта затея с фестивалем была абсолютно левая, – сказал он. – Видели того мужичка худенького?
– Да.
– Так вот, он и есть директор организации, которой принадлежит верхняя турбаза. Весной к нему обратился тот, толстый, и сказал, что хочет взять турбазу в аренду, но денег у него не было, взамен он пообещал сделать ремонт. На самом деле, никакого ремонта он, конечно, не сделал, хотя и тусовался здесь со своими ребятами месяца два. За это время он подготовил очень простую аферу: в Интернете появилось объявление о фестивале. Народ не ограничивали: приезжай, плати сто долларов и участвуй. Даже иностранцы повелись. Ведь на базе и шведы, и финны, и даже колумбийцы. Одни словом, мужик ничего не вложил, потому что аппаратуру привезли финны, оформление – абсолютно бесплатное, многие художники от широты души все это делали. Да еще обмен денег на спейсики…
– На эти бумажки? – переспросила Аня.
– Ну да.
Мы слушали, замерев. А Иван продолжил:
– На турбазе, рассчитанной на шестьсот человек, только зарегистрированных участников собралось полторы тысячи. Да еще неизвестно сколько дикарей. Какие уж тут санитарные нормы. Столовая не работает, туалетов не хватает, воды нет.
– Как нет? – удивилась я.
– А так, ремонт не сделали, колодец один, насос не починили.
– Откуда ты все знаешь?
Он пожал плечами:
– Наблюдал…
– И что теперь будет? – спросила Аня.
– Все что угодно. Но фестиваль кончился, это уж точно, – ответил Иван.
– Но как узнали? – удивилась я.
– Да сами же участники и заложили. Те, кто побогаче, приехав сюда, сразу поняли, что их обули. Говорят, что некоторые сбежали сразу, при этом в поселке написали заявление в милицию, мол, их здесь обманули, деньги не вернули и все прочее.
Он усмехнулся невесело:
– Да еще установка эта. Мощность у нее такая, за семь километров в поселке было слышно. Какие-то бабушки начали жаловаться, что спать не могут. Конечно, все это очень скоро дошло до властей. Причем пограничники вообще недоумевали. Вы же видели, вертолеты курсируют вдоль побережья два раза в день, а тут такой бардак!
Иван замолчал, оглядел нас с головы до ног и рассмеялся весело:
– Чего испугались? Идите, купайтесь, море сегодня – загляденье.
– А ты? – спросила Аня.
– Мне надо переодеться.
Он ушел. И побрели мы понуро на берег, непривычно пустой. Исчезла шашлычная, закрылся бар, спешно разбирали киоски с сувенирами. Трансы попрятались.
Мы нашли маму с Ольгой на их излюбленном месте, уселись рядом, рассказали о том, что увидели и узнали от Ивана.
– Я что-то такое и предполагала, – откликнулась Ольга со своего коврика. А мама сообщила, что отец позвонил и скоро приедет.
Аня промолчала о нашей утренней прогулке с Иваном, наверное, была под впечатлением последовавших событий. Я тоже предпочла не напоминать ей.
Мама с Ольгой обсуждали, как нам всем лучше расселиться, когда приедет отец. Так как у них была угловая комната, рассчитанная на троих, решено было нас с Ольгой переселить туда, а маму с отцом – в нашу.
Когда мы возвращались, катера с государственным флагом уже не было у причала.
От обеда в столовке начальство отказалось. Хотя, обычно, разные там дамы из санэпидемстанции, а так же доблестная милиция и представители местной администрации охотно кушали у Валеры. Эти уехали скоро.
Бледный директор стоял одиноко на пляже и смотрел в морскую даль.
– Высокое начальство? – поинтересовалась мама.
– Президент пребывает. Говорят, будет пролетать на вертолете вдоль побережья…
– А… Деревья подстричь, газоны выровнять? – пошутила Ольга.
– Вроде того…
– Чем им пляж не понравился? – спросила я.
– Да, видишь, я никак мусор не уберу. Бревна еще эти! – Валера со злостью пнул просоленный ствол, выброшенный еще весенними штормами.
– А сидеть на чем? – возмутилась я. – И потом – это же дрова.
Валера явно был расстроен.
– Скажу пацанам, поскидывают в море…
– Так что с фестивалем? – задала вопрос мама.
– Все. Велели убираться срочно, завтра приедут проверять.
Остаток дня мы наблюдали за грустным исходом трансов из ущелья. Они брели вереницей, нагруженные рюкзаками, уходили по берегу, кто-то оставался, ждали катера. Лодки подлетали одна за другой, грузили людей и уносились в море.
– Жалко их, – сказала Аня.
Мы с ней сидели под навесом на берегу и смотрели. К нам подошла какая-то девушка, голая, она прикрыла наготу «пенкой», чтоб нас не смущать, и спросила:
– Сколько стоит проживание на вашей турбазе?
Мы посоветовали ей обратится к директору. Но Валера никого не принимал из бывших участников фестиваля. И они уходили и уходили, до самого вечера.
Во время ужина прибежал тот сухонький – начальник верхней турбазы. Он подобострастно извинялся перед всеми и просил разрешения включить установку.
– Последний раз, – говорил он, – их там еще так много, и они очень агрессивно настроены, я боюсь, как бы не разнесли тут все. Их надо как-то отвлечь.