Коллекция страха
Шрифт:
Я почувствовал, как губы растягиваются в широкую, довольную, счастливую улыбку.
Ты тот, кого ты съел. Но ненадолго.
ДЭЛ ДЖЕЙМС
Пахнут ли подсолнухи?
Когда раздался звонок в дверь, пульс Хлоэ взлетел за сотню. Грохот сердца почти оглушал. Она почувствовала, что покрывается потом.
И сжалась, ссутулила плечи. Она понимала, что реагирует слишком бурно, но после всего пережитого просто не могла иначе. Она автоматически принимала защитные стойки. И Хлоэ не хотела быть такой. Она хотела жить совершенно иначе, но для того, чтобы самой контролировать свою жизнь, необходимо
Бз-з-з. Бз-з-з.
Дитер уже не раз являлся без приглашения. Не важно, сколько раз она просила его не «заскакивать» просто так: все просьбы он пропускал мимо ушей. Хлоэ сменила замки, но ни слова, ни поступки не изменили главного. Она угрожала через суд добиться запрета приближаться к ней, но Дитера это только смешило. Он смеялся над ней. Довольным искренним смехом, как над удачной шуткой, что было хуже любых слов и эпитетов, которыми он мог бы ее наградить.
Что же ей нужно сделать, чтобы он перестал вытворять с ней все, что ему захочется?
Разве она не понимает, что он ее любит?
Он ее любит.
У Дитера был пунктик: чтобы Хлоэ не забывала об этом. Он все еще ее любит. И повторяет это снова и снова. Столько раз, что голосовая почта ее телефона не выдерживает нагрузки. А стоит удалить сообщения, он тут же присылает новые, еще длиннее.
Если Дитеру хотелось вызвать в ней чувство вины за то, что она больше его не хочет, он говорил мягко. А иногда бывал игрив, искрился юмором и бесконечными, вполне понятными намеками. Если Дитер злился, его голос становился хриплым, а потом он перезванивал и извинялся за то, что вышел из себя. Хлоэ знала все оттенки его голоса. Они преследовали ее даже во сне.
Голос из прошлого.
Дитер искал объяснение всему, что с ними случилось. Искал выход из бесконечной череды их проблем. Пытался снова, снова и снова с помощью слов собрать детали их эмоционального пазла, который разлетелся вдребезги. Он делал что угодно, лишь бы не признавать очевидного факта: Хлоэ больше не желала слышать от него о будущем. И это решение от новых попыток связаться с ней только крепло и разрасталось, как раковая опухоль на душе.
Кто-то стоял у двери.
Это мог быть кто угодно. Еще не слишком поздно, солнце село совсем недавно. Возможно, это кто-то из друзей решил заглянуть? Кто-то, кого она не против видеть? Хлоэ легко заводила друзей и постоянно получала приглашения выйти и развеяться. А что, если звонящий в дверь может отвлечь ее от мыслей о Дитере? Было бы неплохо провести хоть один приятный вечер.
Макияжа Хлоэ не делала. Да он и не был ей нужен. Другие женщины могли лишь мечтать о таких точеных чертах лица и безупречной коже. Хлоэ запустила пальцы в свои длинные черные волосы. Длинные ногти работали ничуть не хуже дорогой расчески.
Она осторожно приблизилась к двери: каждый шаг был очередной маленькой победой. Нет, она не боялась. Точнее, боялась, но страх не парализовал ее. Просто тревога. Просто внутри дрожало предчувствие, которое не стоило игнорировать. Все ее мышцы напряглись. Руки непроизвольно сжались в кулаки.
— Кто там?
— Доставка… цветов.
От мужчины, который никогда не примет ее «нет».
— Оставьте их под дверью.
— Вам нужно расписаться.
Хлоэ успокоила дыхание и медленно открыла дверь. Еще один поступок, который Дитер вынудил ее сделать. Она не хотела открывать.
Если ли запах у подсолнухов? Люди спорили об этом много лет, но так и не решили. Конечно, подсолнухи пахнут, как и любое растение, но можно ли считать этот запах ароматом цветов? А если аромата у них нет, то разве не забавно, что самые яркие и заметные цветы могут быть настолько неполноценными?
Зазвонил телефон.
Дзинь.
Дзинь.
Дзинь.
Дзинь.
Дзинь.
Ответа не требовалось. Она знала, кто звонит.
— Привет, это Хлоэ, и я сейчас не могу ответить. Пожалуйста, оставьте сообщение после сигнала.
Би-и-ип.
— Привет-привет, это Дитер. Я только что думал о тебе. О нас. Слушай, я звонил тебе на мобильный, но ты не ответила… Э… Надеюсь, цветы тебе понравятся… Ты же помнишь, какой сегодня день? Годовщина той ночи, когда мы пили вместе в горах, там не растут подсолнухи, я знаю, но ты же любишь их. Позвони мне, как только сможешь. Я очень хочу услышать твой голос.
Автоответчик смолк, но присутствие Дитера все еще чувствовалось в комнате, давило, как хищный взгляд из окна. Не важно, как вежливо она просила, не важно, как сильно она настаивала, и не важно, какое расстояние их разделяло, Дитер не прекращал своего неустанного преследования. Куда бы Хлоэ ни поехала, с кем бы рядом ни оказалась, ей всегда хотелось обернуться через плечо. И не важно, сколько времени прошло после их расставания, Дитер просто не мог осознать, что больше не интересует ее.
Если не считать високосные годы, он звонил ей 365 дней в году, минимум восемь раз за ночь, что в среднем давало больше 2900 звонков. И наверняка он писал столько же SMS. Стоило об этом задуматься — а когда она могла об этом не думать? — и цифры оглушали. Более слабую женщину подобная одержимость и давящее внимание давно привели бы к покорности.
Никакое количество импортной водки и обезболивающих не помогало расслабиться. Иногда она чувствовала себя почти свободной, но такие периоды длились недолго. Хлоэ знала, что стоит ей покинуть свое очередное убежище, и Дитер тут же появится, чтобы все испортить. Так или иначе, но он всегда появлялся.
Вот как сегодня.
Она с сомнением рассматривала букет на столе. Если бы цветы прислал кто-то другой, их можно было бы расценивать как простой милый жест, но Хлоэ понимала, чего добивался Дитер. Он хотел заставить ее расслабиться, опустить щит. Любое проявление благодарности или вежливости он всегда оборачивал против нее.
Хлоэ разглядывала желтые головки цветов и спиральный диск сердцевины, которому не суждено было превратиться в семена, и заметила, что сам по себе центр подсолнуха состоит из множества мелких цветов. И каждый из этих цветочков совершенно самостоятелен, с отдельной репродуктивной системой. Те, кто выращивал эти растения, знали, что каждый мешок семян этого большеголового цветка превращается в тысячи новых цветов с тысячами новых семян.
Кто бы мог представить, что такую чудесную вещь, как цветы, кто-то будет использовать в качестве оружия? Безобидные и безвредные подсолнухи. Но в намерениях Дитера никогда не было ничего безобидного. Все, что он говорил или делал, служило его главной цели.