Чтение онлайн

на главную

Жанры

Коло Жизни. Книга Четвертая. К вечности
Шрифт:

– Саиб лучица,- его высокий, звонкий голос дотоль меня оглушающий ноне прозвучал так мягко и низко, что мне показалось, он всего-навсе шепнул.- Вы уверены в своем выборе? Выборе печищи Димургов, имени Крушец и всего того, что несут общие признаки, величания данного выбора.

– Вне всяких сомнений,- властно отметил я, уже жаждая, чтоб прелюдия того выбора наконец закончилась.

И тогда Гамаюн-Вихо стремительно вздел вверх клинок бине, да направив острие себе на живот, энергично вогнал его в собственные недра. Саиб звонко вскрикнул, и густая темно-серая кровь, брызнув во все стороны, окропила не только мое естество, попав на саму плоть, сосуды, нервы, мышцы, но и плюхнулась на сизый туман, что струился над площадкой. Гамаюн-Вихо остекленело

выпучил глаза, тягостно качнулся и повалился в плывущие под ним пульсирующие субстанции. Впрочем, он не успел их достигнуть, так как я торопливо, склонившись, подхватил его умирающее тельце на руки. Подхватил, чтобы прижать... чтобы уберечь от гибели, смерти, а вернее от перехода в иное состояние.

– Отец! Отец!- нескрываемо болезненно прокричал я, ощущая собственную слабость, юность.

И тотчас почувствовал легкое касание перст моего Творца на своем плече. Ощутил присутствие, таковое близкое присутствие и это после столь долгой разлуки. Присутствие его Отца, Творца, Першего.

– Вместе, как единое целое,- трепетно шепнул мне на ухо Отец и положил свою длань на бьющую из глубин тела Гамаюн-Вихо пузырчато-вязкую кровь, единым взмахом перста выкидывая бине из раны.

И я не мешкая, как шептал мой Творец, положил свою руку на его... Свою с колыхающимися оранжевыми паутинными кровеносными сосудами, ажурными нитями кумачовых мышц и жилок.

– Вместе, как единое целое,- пропел мой дорогой Отец.

И наши соприкасающиеся руки зримо засветились. На них явственно проступили кровеносные сосуды, в которых обозначились связанные в единую клинопись разнообразные символы, письмена, руны, литеры, свастики, ваджеры, буквы, иероглифы, цифры, знаки, графемы. Сосуды, точно набрякнув в объеме и свесив по окоему кисти свои долгие нити, принялись ронять на серебристую материю туники саиба гамаюнов пузырчатые коды, прописанные в наших телах. Тем самым изменяя геном самого Гамаюн-Вихо, вписывая в него мои характерные данные.

Объединяя его плоть и мою.

Его плоть и Отца.

Отдаваясь в нем нашей любовью, нашей жертвой и его вечной привязанностью, преданностью.

Та клинопись, с одной стороны красно-желтой, с другой сине-марной крови, напитала не только материю и плоть Гамаюн-Вихо, она поглотила, всосала в себя его темно-серую юшку. Еще малость и дотоль остекленевше замершие очи Гамаюн-Вихо прерывисто сузили края ромбовидной радужки и осмысленно воззрились на меня.

Саиб гамаюнов серебряной рати нежно мне улыбнулся и махом качнул головой, несомненно, приходя в себя и обретая собственное тело. Еще не более одного сига и не осталось на материи его туники не только крови, но даже и пореза. Медленно, ибо я вновь стал плохо ощущать собственные руки, спустил я ожившего Гамаюн-Вихо вниз, поставив подле ног своих и Отца. Саиб гамаюнов опустился на одно колено, и, склонив, спину и голову прикоснулся губами к левой стопе Першего, а потом облобызал и мою, таким побытом, присягая нам в вечной преданности. И незамедлительно остальные гамаюны серебряной рати, опустившись на колени, пригнули головы, громко громыхнув остриями бердышей о гладь полотна.

– Иди, мой бесценный... иди,- нежно продышал надо мной Отец,- мы ждем тебя.

И я подталкиваемый той полюбовной молвью не мешкая ступил вперед, вернее полетел ведомый диском, каковой (забыл сказать) Родитель величал Коловрат - сияние.

Глава тридцатая.

В пару бхараней я достиг обода Коло Жизни и вступил в его пустоты, как оказалось прикрытые прозрачными стенами, отдающими при касании малой рябью волнения. Дотоль безразмерная в ширину поверхность обода, враз сомкнула пространство, живописав предо мной свои зигзагообразные, ломано-рубчатые края. И немедля и сами спицы, осуществляющие свое едва заметное движение, остановились. А насыщенное звуками живого космическое мироздание затихло.

Затихло... Замерло в ожидании нового... иного...

Теперь пропало всякое дуновение, колыхание и самой Галактики, и в целом граничащих с ней Отческих недр. Недвижно окаменели поколь колыхающие своими боками туманности. Я повернул голову и воззрился на все еще стоящих на площадке старших Богов. Небо, Асил, Дивный и Отец низко приклонив голову, определенно, также стали неподвижными, как и гамаюны им подвластные. Чудилось вся Вселенная, Всевышний, каковой наполнен Галактиками умер. В нем остановилось движение жизни, бытия, дыхания и вообще течения времени.

Но это молчаливо-замершее состояние длилось самую малую толику времени, ибо и остановку времени я заметил... уловил...почувствовал. Нежданно и вельми резко дернулся дотоль неподвижный обод Колеса, на нем тем самым рывком проступили долгие золото-серебристые полосы, словно ступенчатые полотнища, пролегающие лишь вперед, и незамедлительно Коловрат - сияние гулко хлюпнув, отпустило меня. Воронки крепленые к моей плоти единожды отстыковались от плеч, рук, спины, груди и я стремительно вошел, как оказалось, в студенистую поверхность полосы, которая также не мешкая выкинула вверх подпорки. Прозрачные и сетчатые они, возникли справа и слева от меня, и зараз упершись своими изогнуто-плавными верхушками в мои подмышки, похоже, внедрились в сами телеса, поддерживая и единожды не позволяя вырваться.

Еще мгновение, и хрипло звякнув, двинулась вперед поверхность обода, а вместе с ней и я. Степенно преодолевая ступени на ободе, двигаясь навстречу замершей недалече от меня широкой спице, по глади каковой струился золотой туман. В том густом и плотном мареве витали прозрачно-голубые, синие, белые, лазурные частички воды: капли, брызги, росинки. Мельчайшие крохи жидкости, имеющие круглую форму и долгий остроносый хвостик. Медлительно перемещаясь со ступени на ступень, точно перешагивая их, я достиг той спицы и вновь рывком ворвался в парящие туманы, которые охладили мою объятую волнением плоть, сняли тревоги, даровали чувство чистоты, вдохнули свежесть морского бриза и окропили брызгами дождя, дрепни, ситничка. Тот туман али сами капли воды не просто покрыли мою плоть, они скомковались мощными пежинами по всему естеству, пролегли колыхающимися, дышащими вспученностями. Прозрачно-голубые, синие, белые, лазурные бляхи, усеянные сверху тончайшими васильковыми, дымчато-синими волоконцами.

Миновав первую ступень я с интересом разглядывал те мерцающие пятна на себе и неспешно взбирался вверх, перемещаясь к следующей полосе. В золотой дымке, которой двигались искры, горящие крошки, огненные капли и брызги. Яркие, блестящие, они сияли: рыжими, рдяными, золотыми, оранжевыми, пурпурными полутонами. А когда я вошел в ту спицу, вдохнув в себя разгоряченный жар костра, духоту полуденного дня, тепло печи, они придали моей плоти ощущение вечного сияния, кое немыслимо без пламени чувств. Искристость той дымчатой спицы будто обожгла бляхи, оставленные водной стихией на моем теле. Она спекла их, создав зримую прочность так, что более не осталось даже малого колыхания. Одначе сохранила их прозрачно-голубую поверхность, быть может только разбавив... добавив в их глубины огненных волоконцев.

Впрочем, цвет их сменила третья спица, где в хмаре света покачивались шарообразные крупинки почвы: желтой, коричневой, ореховой, черной и даже зеленой. Та самая стихия земли, оземи, почвы и перекрасила бляхи, придав им колебание цвета от почти черного до коричневого. И токмо четвертая спица, где в золотом куреве вращались и вовсе купно напиханные мельчайшие крошки, частички разнообразных газов подтолкнули те бляхи к росту. Степенно, стоило миновать воздушное пространство, на моей плоти стали возрастая, расползаться в разные стороны сгустки вязкой, как оказалось, кожи. Наружный покров неспешно увеличивал место охвата, и также медленно перемешивал свои тончайшие рубежи с соседними наползающими на нее стыками пежин, растягиваясь и одновременно, истончаясь. Превращаясь почти в сквозной наружный покров, единожды взбалтывая в коричневе да черноте золотисто-розовый, медный оттенок сияния.

Поделиться:
Популярные книги

Искушение генерала драконов

Лунёва Мария
2. Генералы драконов
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Искушение генерала драконов

Идеальный мир для Лекаря

Сапфир Олег
1. Лекарь
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря

Третье правило дворянина

Герда Александр
3. Истинный дворянин
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Третье правило дворянина

Третий. Том 2

INDIGO
2. Отпуск
Фантастика:
космическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Третий. Том 2

Лорд Системы 11

Токсик Саша
11. Лорд Системы
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Лорд Системы 11

Обыкновенные ведьмы средней полосы

Шах Ольга
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Обыкновенные ведьмы средней полосы

Купеческая дочь замуж не желает

Шах Ольга
Фантастика:
фэнтези
6.89
рейтинг книги
Купеческая дочь замуж не желает

Para bellum

Ланцов Михаил Алексеевич
4. Фрунзе
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
6.60
рейтинг книги
Para bellum

Неверный

Тоцка Тала
Любовные романы:
современные любовные романы
5.50
рейтинг книги
Неверный

Неудержимый. Книга VI

Боярский Андрей
6. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга VI

Огненный князь

Машуков Тимур
1. Багряный восход
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Огненный князь

Вперед в прошлое 6

Ратманов Денис
6. Вперед в прошлое
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Вперед в прошлое 6

Без шансов

Семенов Павел
2. Пробуждение Системы
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
постапокалипсис
5.00
рейтинг книги
Без шансов

Истребители. Трилогия

Поселягин Владимир Геннадьевич
Фантастика:
альтернативная история
7.30
рейтинг книги
Истребители. Трилогия