Коло Жизни. Книга Четвертая. К вечности
Шрифт:
– Развернуться,- велел я диску и тот незамедлительно выполнил мои распоряжения.
А я много бодрее воззрился на братьев. Те в свою очередь приклонили предо мной головы и Вежды торжественно-звенящим голосом, в котором слышалось особое волнение, сказал:
– Ждем твоего решения, брат!
Боги не мешкая повернулись и по долгому лучу света, что рыхлыми клоками топорщился по окоему, подходя к самой площадке, направились на пагоду. Она висела недалече и купно объятая густыми сине-багровыми испарениями, глазела в мою сторону раскрытым клювом и, расположенными по правую и левую сторону от него, недвижно замершими черными зрачками. Длинные щупальца пагоды неспешно и плавно помахивали своими концами, тем
Удаляясь от Галактики Коло Жизни, путая свои щупальца в раскинувшейся позади нее ярко- зеленой эллиптической туманности, стремясь к соседней Галактике, стенки каковой были (и это я видел даже отсюда) тоньше молочной пленки.
Глава двадцать девятая.
Одначе не прошло и пары дамахей (минут, как сказал бы люди, живущие по большей частью в Галактике Млечный Путь; часть, как сказал бы Родитель ) между тем как пагода вошла в чревоточину и направила свой полет в Отческие недра и времени, что я остался на площадке, аки нежданно справа от меня появился Асил. Он возник так стремительно, что я вздрогнул, даже не приметив мелькнувшего сияния красной искры. И это хорошо, что меня удерживал диск, а то б я, непременно, упал. И плохо, что диск исполнял мои мысли незамедлительно, ибо меня тотчас закачало взад... вперед.
– Тише, тише, мой любезный,- встревожено протянул Асил и с той же тревогой оглядел меня. Засим он пронзительно зыркнул в центр диска, тем самым повелевая ему замереть и прекратить меня раскачивать.
Асил прибыл обряженный в распашное зеленое сакхи без рукавов с обработанными по краю выреза и вороту буро-серебряными узорами, в своем венце, где в навершие находилось густо цветущее платиновое деревце. Он принес с собой дуновение луговых трав и сладковатый аромат только, что снятой земли. Это сакхи я видел на нем тогда, при нашей первой встрече в жизни Владелины. Тогда я так жаждал припасть, дотронуться до него, поелику хранил, нес в себе чувственность, теплоту и нежность, что всегда питал к своим братьям, сынам мой Отец.
– Я прибыл к Коло Жизни,- серебристо-нежный тенор Асила прокатился песенными переливами по площадке. Он молвил ту самую приветственную фразу к юному божеству, каковую должен был сказать каждый старший четверки Богов.- Мой любезный малецык, чтобы узнать, увидеть и принять твой выбор. Чтобы приветствовать обретение тобой имени и печищи.
Асил внезапно смолк, его узкие, кремовые губы живописали улыбку и он, явственно, отступая от традиций, добавил:
– Днесь, я должен сообщить тебе имя. Имя, которое наша печища, печища Атефов тебе может предложить, выбрав его на общем совете. Но ноне, и сие впервые за существования нашей четверки Богов, за срок рождения у нас лучиц и божеств, у меня нет имени. Ибо оно уже было ранее выбрано тобой. Оно было тобой принято, и я не смею предложить иное. Ведая твой выбор, моя любезность, я одобряю его...
– Ты должен, обязан, коли пришел, назвать мне имя,- торопливо отозвался я, порой и сам, удивляясь тем знаниям, что таились во мне.
– Какое?- пожимая плечами, вопросил Асил и я уловил в его глазах, где радужки заполонив собой всю склеру, приобрели желтый цвет, озадаченность.
– Любое! Любое! которое я бы никогда не выбрал,- отчеканил я.
Оно как мне хотелось, абы сейчас я не разнился с моими братьями. Асил моментально уловил мое желание, и еще теплее просияв улыбкой, согласно сказал, и теперь голос его звучал насыщенно-торжественно:
– Атефы могут предложить тебе имя Сполох, и путь брата. Того кто сможет продлить жизнь печищи, кто сможет по статусу рождать лучицы.
Я очень любил Асила...
Та нежность, что жила еще до нашей встречи переполнила меня любовью, посему моя матово-серебристая плоть засияла золотисто-розовыми переливами, выплеснув их по коло тела, где в медном свете перемещались едва зримые серебряные, золотые, платиновые символы, письмена, руны, литеры, свастики, ваджеры, буквы, иероглифы, цифры, знаки, графемы, а также геометрические фигуры, образы людей, существ, зверей, птиц, рыб, растений, планет, систем, Богов, Галактик.
– Я подумаю,- меж тем ответил я, ибо так полагалось ответить, и о том мне поведали братья в пагоде во время полета.
И более не мешкая, я развернулся да шагнул в направлении вещих птиц гамаюн платиновой рати, принявшись осматривать их с головы до ног. Тем самым не столько любопытствуя их видом, сколько стараясь отвлечься от течения времени. А саиб Мэхка меж тем резко вздел вверх острие своего ченя, точно тем взмахом приветствуя меня и фиксируя движение спицы в Коло Жизни.
" Сполох,- протянул я про себя.- Вспышка молнии, зарница".
Этими качествами, судя по всему, наделял меня Асил али видел во мне те способности...Способности моих старших братьев, моих Отцов и той самой темной материи, что когда-то, вначале собственного рождения, перехода я впитал в себя.
Время... веремя, как толковали существа населяющие Галактику Северный Венец...
В этот раз оно тянулось столь медлительно и мысли мои потерявшие продолжение, кажется, тоже остановились.
Я волновался... Тревога мощным полотнищем окутывала меня. Долгими лоскутками, ярчайшими всплесками, схожими с лепестками пламени, окружала меня. И посему так и не выждав положенного движения спицы Коло Жизни от клинка ченя Мэхка, я повернулся.
– Рано,- мысленно послал мне Асил.
Он и дотоль неотрывно на меня смотрел. Я чувствовал его взгляд даже спиной. Взгляд в котором в отношении меня плыла любовь и нежность. Вот и теперь Асил зыркнул в центр диска и указал ему прекратить меня раскачивать вправо...влево.
Я и сам знал, что рано, но уже не мог смотреть на довольное лицо саиба гамаюнов платиновой рати, не мог ни о чем думать... Внезапно представив себе, что Отец, как это почасту делал, может и вовсе не явиться за мной на Коло Жизни... иль опоздать. Так как поступил когда-то с Седми, Велетом, Светычем, Опечем, Огнем...
Впрочем, миг спустя той мысли прибыли Небо и Дивный.
Было ясно, они уловили мою тревогу и пришли раньше положенного, ибо спица не свершила положенного движения, так и не отодвинувшись влево от ченя Мэхка.
Ярчайшие, рдяные искры, мелькнув пред моими очами, обернулись в двух старших Расов. Боги были обряжены в те вещи, оные я впервые видел на них, еще во младенчестве Владелины. И если на Небо была одета золотая распашная рубаха, достающая до колен с укороченными до локтя рукавами и небесно-голубые шаровары просторные подле щиколотки да собранными на резинку на стане. То на Дивном сверху на белое сакхи, без вырезов и с одним долгим правым рукавом, завершающимся почти у запястья, был накинут оранжевый плащ. Плащ Дивного, переброшенный одним концом через правое плечо и проходящий подмышкой, скреплялся на груди темно-синим сапфиром. Едва достигая бедер Бога, шелковистый плащ струился по своему слегка округлому краю светозарной синей полосой. Мощные венцы восседали на головах Зиждителей, в одном из них перемещалась система с семью планетами, а в ином переливался солнечный диск.