Колодцы ада
Шрифт:
Картер никак не коснулся в разговоре с прессой коркообразных наростов на спине и бедрах Оливера и не сказал ни слова об исследованиях Дэна.
— Меньше всего я хочу, чтобы здесь, черт побери, началась паника и боязнь летающих тарелок, — заметил он.
В офисе следователя, где собирались провести полное вскрытие тела Оливера, тоже все держали рот на замке. Медицинский эксперт был спокойным, с сединой в волосах человеком по имени Джек Ньюсом, который всегда выражал неприязнь ко всякого рода шумихе и пиротехническим эффектам. Лоренс Дан думал так же, а значит, вопрос
А заявление было бы сильным. Новость о том, что вода превращает людей в крабов, могла подорвать дух общественности Нью— Милфорда. Заявление такого рода было максимумом, на что был бы способен я, чтобы заставить самого себя поверить во все это. А ведь я стоял рядом с телом Оливера и все видел.
Чайник закипел, и я поставил кофейник. Когда кофе сварился, я достал бутылку «Джека Дэниела» и налил в чашку на два пальца. Залив его кофе, я перемешал все это и прошел в гостиную, чтобы посидеть рядом с Шелли и посмотреть, как догорает полено. Я замерз и устал и был уже готов последовать примеру Шелли и поспать, когда зазвонил телефон. Я зевнул и поднялся.
— Кто это? — спросил я и набрал полный рот кофе с виски.
— Это Дэн, — сказал Дэн. — Я вернулся в лабораторию и провел опыты с водой.
— А ты вообще спишь?
— Да ну этот сон. Это важнее.
Я опять зевнул.
— Хорошо, это важнее. Что ты там нашел?
Дэн сказал:
— Я поставил опыт на определение возраста воды и организмов. Тут Рета, она мне помогает, и мы уже сделали двадцать или тридцать анализов, чтобы быть уверенными.
— Ну? Что там такое?
— Анализы говорят о возрасте органики в воде, и это дает представление о глубине, с которой достали воду. Если, к примеру, органике семь-восемь тысяч лет, то вода из пласта с лиственным лесом, который можно найти на глубине шесть метров. Понимаешь?
— Конечно, — сказал я. — Чем старше, тем глубже источник. Так сколько лет существу в воде Бодинов?
Последовала пауза.
Наконец он сказал:
— Ты поверишь, если я скажу, что около двух миллионов лет?
— Два миллиона? То есть вещества в воде доисторические?
— Точно. Мы перепроверили много раз — ошибки быть не может. Вода идет из подземных источников на глубине более полутора миль.
Я допил кофе с виски и кашлянул.
— Это смешно. Их колодец глубиной не больше тридцати метров.
— Анализы убедительные.
— Хорошо, пусть убедительные. Но что они доказывают? Бодины пили какую-то старую воду. Что это нам дает?
— По-моему, до тебя не дошло, — терпеливо объяснил Дэн. — Существам в воде тоже два миллиона лет.
— Прошу прощения?
— Этим гадким существам два миллиона лет. Я проверил жидкость, которая из них выходит, и их собственную органическую основу. Результат тот же. Я послал пробу в лабораторию в Уайт Плейс на радиохимический анализ, чтобы быть вдвойне уверенным, но, по— моему, сомневаться нечего. Им два миллиона лет.
Я закрыл глаза. Это уж слишком.
— Слушай, Дэн, — сказал я устало, — как можно жить два миллиона лет и не
— Все равно, это так. Это живые ископаемые. Рета сейчас проверяет, можно ли их отнести к какому-нибудь известному доисторическому виду.
Я долго молчал. Разговаривая с Дэном, я вдруг почувствовал себя усталым, одиноким и замороченным всем тем, что произошло за последние двенадцать часов. Если как на духу, то я еще и испугался. Из головы не шли мысли о чешуе Оливера, бугристом панцире в ванне, о качающейся неповоротливой фигуре, которая сбежала от меня через изгородь Бодинов.
— По-моему, — сказал Дэн, — нам придется сделать еще несколько анализов и даже покопаться в самом колодце. Откуда-то же вода должна идти, и для того, чтобы защитить город, мне надо знать, откуда. Может быть, ты поедешь сегодня попозже днем вместе с нами, чтобы помочь? Я советовался с Картером, он обещал, что поможет, чем может.
— Во сколько мне надо там быть? — спросил я его.
— Поспи сначала. Я поеду, как только закончу здесь в лаборатории. Давай договоримся на полтретьего у дома.
— Хорошо, — сказал я и повесил трубку.
Я взглянул на Шелли — тот смежил веки, будто все эти дела его утомили.
— Не напускай на себя такой вид, — сказал я, отправляясь в спальню. — Целая банда ископаемых обосновалась в городской воде, и пока похоже, что от них у людей появляется рыбья чешуя. Ты, как кот, хочешь покончить с рыбьей чешуей или нет?
Я разделся, расправил скомканную, как я оставил ее утром, постель и залез под одеяло. Я был так утомлен, что через пять минут уснул.
Когда я спал, я видел престранный сон, а может, сны. Я стоял на берегу моря, ночью, и луна проливала свой свет на поверхность воды. Потом я плыл, качаясь на волнах, и вода подо мной была соленой и ужасно холодной. Луна пропадала и появлялась, как далекий чужой маяк.
Скоро я стал погружаться под воду. Мне не было страшно и почему-то не надо было дышать. Вода каким-то образом заменяла воздух, и я чувствовал холодный освежающий поток, проходящий через мои легкие. Вокруг ничего не было видно, вода была темной, и я чувствовал, как прохожу сквозь течение, сквозь холодные сверкающие косяки селедок и окуней. Но вот что придавало необычность сну, так это то, что я знал, куда направляюсь, знал совершенно определенно. Я знал, что если я поплыву налево, то наткнусь на подводную гряду камней. Достигнув ее, я буду в миле от конечной цели моего плавания.
Прямо перед собой я видел бледные лучи луны, играющие в воде. Затем я увидел возникающие из глубины скалы, и заторопился, и поплыл быстрее. По ночам плавать в океане было опасно, и я это знал. Там было полно стремительных хищников. Я уже почти достиг вершины скалы, когда почувствовал вибрацию воды. Я набрал в рот побольше воды и поплыл так быстро, как мог. Кто-то почувствовал мое присутствие и уже гнался за мной. Кто-то злобный вышел на охоту, чтобы уничтожить меня. Я попытался нырнуть поглубже, извиваясь в воде и пытаясь избежать его челюстей, но почувствовал, как что-то больно и с дикой силой схватило меня за ногу.