Колодцы предков
Шрифт:
– Ну как? – весело спросила она. – Он испугался?
Марек некоторое время смотрел на неё.
– Не знаю, как он, а я точно…
– Я должна была раньше догадаться, – разочарованно сказала я. – Эти обструганные чурки…
Может, это и удивительно, но правда – моя мамуся в молодости великолепно играла в чижика. Я знала про это, неизмеримо этим гордилась и неоднократно хвасталась. Я должна была сразу догадаться, для чего ей могут понадобиться деревяшки, заострённые с двух сторон. Она ещё не утеряла старых талантов…
– Я хотела в него попасть, – призналась она нам. – Он бы мне ничего не
– Не знаю, – ответил Марек странным голосом. – Может, он был далековато?
– Как далековато? Я видела его здесь, он прыгал прямо у этой стены!
– Здесь, у этой стены, как раз был я. В меня вы почти попали, да…
Люцина, как ошалевшая змея, шипела в кухонное окно, требуя нашего возвращения домой и объяснения событий. Моя мамуся, озабоченная и обиженная, объясняла, что рукой так далеко она добросить не может, а методом чижика могла поразить противника, оставаясь на безопасном расстоянии от него.
– Я думаю, что коров ты тоже перепугала, – упрекнула я её.
– Свиней, – поправила Люцина. – Даже здесь было слышно, как они подпрыгивают и визжат. Я думала, вы там в хлеву друг друга убиваете.
– Была возможность его поймать, – горько сокрушался Марек. – А теперь – все. Мама, ради бога, оставьте этот дрын, а я на всякий случай ещё посторожу, хотя очень сомневаюсь, что он сегодня вернётся. Шанс мы упустили.
– Зато он не засыпал колодец, – победно сказала моя мамуся, тщательно пряча дрын за кухонный буфет.
Во дворе радостно и добродушно затявкал Пистолет, который только что вернулся со свидания. Я снова открыла уже закрытое окно.
– Дурачок, – сказала я ему. – Если бы ты был здесь раньше и охранял дом, как положено порядочной собаке, у тебя была бы возможность налаяться вдоволь…
В воскресенье, на восходе солнца, из глубины колодца донеслось глухое рычание Ендрека, известившее нас, что он докопался до дна. Аудитория у него была многочисленной, поскольку вся семья уже была на ногах. Вокруг ямы высились громадные кучи камня, которые никто не хотел относить далеко – все равно закапывать. То, что ни один камень не свалился на Ендрека, можно отнести на счёт его исключительного везения.
Колодец был сухим – несколько лет назад проводилась мелиорация почв и уровень воды понизился на добрых два метра. Марек спустился вниз, вдвоём они окончательно расчистили яму и приступили к тщательному осмотру. Они старательно проверили колодец сверху вниз и снизу доверху, обстучали каменную кладку, заглянули в каждую щель и наконец вылезли.
– Как я и думал, там ничего нет – авторитетно заявил Марек. – Обычный добротный колодец, вот и все. Теперь вы успокоитесь?
– Как это? – удивилась моя мамуся. – Действительно ничего? Зачем же он нам мешал?
– Может, и ему казалось, что есть, – разочарованно заметила тётя Ядя. – Зря только напрягался…
– Теперь тебе его жалко? – поинтересовалась Тереза.
– Черт с ним, а вот мы… – пробормотал Ендрек.
Франек тяжело вздохнул.
– По правде говоря, я тоже надеялся, что этот чёртов колодец что-нибудь прояснит, – грустно признался он. – Он мешал так, будто что-то знал… Ну что ж, жаль, ничего не поделаешь.
– И что дальше? – беспомощно спросила моя мамуся.
– Ничего, в понедельник обратно засыплем, – решил Марек. – А пока прикроем досками…
Интерес к тайне слегка ослаб. Деятельность нашего противника наполняла нас надеждами, и теперь неопровержимо доказанная полная невиновность колодца вызвала разочарование. Возможно, этот злоумышленник попросту сошёл с ума, а его болезнь вылилась в приступы работоспособности. Возможно, в ночь с воскресенья на понедельник у него опять будет приступ, он завалит яму и мы про неё забудем. Никто из родственников не выспался, но предстоящая спокойная ночь давала хоть небольшое утешение.
Ночь и действительно прошла спокойно, зато утром в понедельник меня разбудило что-то новенькое. Это были гуси. Периодически, через каждые десять секунд, возникал скрипящий пронзительный гогот, такой сильный, будто гуси уселись на подоконник. Мне было просто необходимо нормально выспаться, поэтому, за десять секунд перерыва я попыталась уйти в себя и заснуть, но это оказалось невыполнимо. Гуси без труда побеждали. Через пятнадцать минут я встала и выглянула в окно. Внутри разгорался действующий вулкан.
Большое стадо гусей расположилось за дорогой, на краю луга. Они стояли и болтали между собой. Начинал один, ему отвечал другой, после чего все вместе взрывались этим ужасным звуком. Наибольшую активность проявлял пёстрый гусь, который переступал с ноги на ногу чуть в стороне от стада.
– Чтоб ты сдох! – сказала я ему шёпотом, наполненным искренней ненависти.
Тереза, укрытая с головой, спала как убитая. Гуси радостно гоготали. Вид они являли достаточно живописный – белое стадо на зеленом лугу, освещённом лучами восходящего солнца, но акустически были невыносимы. В бессильной ярости я смотрела в окно и придумывала способ их уничтожения. На подоконнике лежала коробка спичек. Я высунулась из окна и изо всех сил, не надеясь на успех, швырнула коробок. Он не долетел даже до дороги.
Когда я была снаружи, а это пришлось как раз на короткий момент тишины, послышался какой-то дополнительный звук. Я напрягла слух, но гуси вновь принялись за своё и все заглушили. Я ждала, высунувшись за окно, гуси замолчали, и снова донёсся этот шум. Звучал он странно и ни на что непохоже, напоминая протяжный стон или глухой вой. Было пять утра, в селе было тихо, люди уже работали в поле, с большого расстояния доносился рокот какой-то машины. Вблизи были слышны только гуси и этот странный звук, глухой, еле слышный, протяжный и в тоже время какой-то жалобный.
Я высунулась ещё сильнее и локализовала его источник. Звук доносился как бы из-за коровника, со стороны развалин. Сон как рукой сняло, я схватила халат и выскочила из комнаты.
Миновав угол коровника, я поняла, что жалобный вой доносится из колодца. Сердце моё ёкнуло, я осторожно подкралась к колодцу. Два последних метра я продвигалась на четвереньках, и, вытянув шею заглянула вниз.
Открывшаяся картина могла вызвать нервный шок. Железной лестницы не было, а деревянная, которую мы вчера забыли вытащить, стояла у стены колодца. Две верхние ступеньки исчезли, а на следующей стоял какой-то тип и пронзительным голосом звал на помощь, задрав вверх своё упыриное лицо.