Колодец Ангелов
Шрифт:
Калистратов тряхнул головой, откидывая длинную челку, и сосредоточенно потыкал в экран. Заиграла бодрая музыка, а потом откуда-то издалека донеслись треск, глухие удары и, кажется, чьи-то крики. Катька круглыми глазами посмотрела на сокурсника, а из телефона внезапно послышалось далекое, вовсе на грани понимания: «База! ЧП! Второй шлюз…» А дальше хрип, шорох и белый шум.
— Что это было? — хлопнул глазами Прынц, а из динамика знакомо потекло манерное:
— Альё-о?
— Штирлиц, чё у тебя за гудок дебильный! — завопила Катерина. — Мы с Антей
— Счастье мое, — мурлыкнула трубка, — с каких это пор творчество группы «Звездолет удачи» вызывает у тебя столь низменные порывы?
— Гриш, мы тут по делу, — встрял Антон, предусмотрительно закрывая Катьке рот ладонью. — Сегодня чего сдаем?
— Пять ворлдов.
— Не, а что так много? Мы еще шпоры хотели.
— Тогда двадцать всё вместе. И я делаю скидку за опт.
— Гриша — а!
— Леший с тобой, вымогатель, — Леденцова вырвалась из захвата Антона, — но нам нужно быстро.
— Приезжайте, — милостиво согласился Штирлиц, и Катька с воплем раненного бегемота унеслась одеваться.
И уже стоя на крыльце, дожидаясь прибытия аэротакси, задумчиво пнула носком гранитную ступеньку:
— А знаешь, Тошка, я слышала все альбомы «Звездолета»… Никаких базы и шлюза там нет…
Нынешний апрель в первых числах куда больше походил на ноябрь. И тем неистовее потом вошла в свои права весна, распахнувшись лазоревым небом, окутав теплом заснеженную землю; в считанные дни рассыпав золотые глазки мать-и-мачехи по обочинам.
Антон, прижавшись носом к стеклу, с высоты птичьего полета созерцал родной город, медленно просыпающийся в зябкой утренней дымке. Вековые деревья центрального парка — пока голые, но уже готовые вот-вот вспениться в небо молодой листвой. Золотящиеся маковки старинных церквушек — что редкие грибы-боровики между широкими посадочными площадками жилых многоэтажек. Блестящие слюдой окна волжской воды — ледоход сейчас в самом разгаре. А дальше, возле покрытой защитным полем кремлевской стены, упирается в небо сверкающий раздвижной купол Нижегородской обсерватории.
Сам Антон в обсерватории никогда не был (лет триста назад заведение посчитали закрытым объектом и экскурсии прекратили), но слышал, что мощный телескоп способен показать все, без исключения, земные колонии. Другой такой телескоп был в Санкт — Петербурге, но тут уж — столица есть столица. Тем более что под Питером, как и в Нижнем, находились Врата — телепортационный узел исследователей и колонистов.
В детстве Антошка мечтал стать астронавтом. Закрывшись вечерами в отцовской библиотеке, мальчик с упоением читал красивые истории о первых звездолетчиках — искусственно созданной расе со сверхспособностями. Исследователи самых отдаленных уголков Вселенной были способны пережить длительные перелеты, не погружаясь в анабиоз. Отыскав подходящую для жизни планету, изначальные строили на ней Врата, и тогда обычные колонисты могли беспрепятственно телепортироваться в новые миры.
Ночные посиделки чаще всего заканчивались одинаково. В замке скрежетал ключ, на пороге появлялась нянька и, размахивая полотенцем, гнала маленького Антю спать. А потом в Калистратове-младшем открылись музыкальные способности, чему его мать — известная пианистка — была несказанно рада. И о карьере астронавта пришлось забыть.
— Эй!
Грубый толчок вывел Антона из задумчивости. Это не выдержала Леденцова, героически промолчавшая всю дорогу. — Давай, отстегивайся, приехали.
Антя рассеянно кивнул, глядя, как плавно приближается к ним крыша штирлицева дома, расчерченная номерными квадратами для парковки, и потянул страховочный ремень.
Гришка уже ждал их у перил, скрестив руки на груди и нетерпеливо барабаня худыми пальцами по плечам. Ветер так и норовил сорвать куцый вязаный беретик с его головы.
— Какая честь, — язвительно пропела Катерина, изящно выставляя длинную ножку из такси. — Нас вышел встречать сам.
— Не мог дождаться нашей встречи, дорогая, — Штирлиц мрачно хлюпнул носом и попытался натянуть берет на уши. — Давайте быстрее, холодно.
Антон подумал, что Гришке, не иначе, очень нужны деньги и, покосившись на Катьку, поинтересовался:
— А предмет-то, какой?
— Логика, — бухнул сокурсник и закашлялся.
— Не мог раньше сказать? Кать, у меня же есть шпоры, я говорил! — возмутился Прынц, а Штирлиц скривился.
— Так у тебя, поди, рукописные? Деревня! И вообще, мы про опт договаривались.
И тоже глянул на Катерину. Заискивающе. Та с величественным видом вылезла, наконец, на крышу и милостиво кивнула. А Тошке захотелось ее стукнуть, такой высокомерной она сейчас выглядела — не иначе государыня, милующая смердов.
— Двадцать, как договаривались.
Леденцова сунула в лапку Штирлицу мятую бумажку и плотнее запахнулась в лиловый плащик.
— Значит, так, — засуетился Гришка, поспешно вытягивая из кармана пластиковую коробочку. — Тут наушник. Цепляешь, как гарнитуру, а вот здесь, — на свет появилась маленькая панелька, чем-то смахивающая на портативный телевизор, — рисуешь пальцем номер вопроса. Жмякаешь ввод и наслаждаешься моим неземным голосом, диктующим ответ.
Штирлиц мерзко захихикал и подмигнул Леденцовой: — Вот только наушник должен быть в зоне доступа. Метр от передатчика, не дальше. Так что, дети мои, придется вам изображать неразлучников.
— Справимся, — фыркнула Катерина и бдительно полезла проверять коробочку: — Надеюсь, наушников два?
— Обижаешь, — пробормотал Штирлиц, поднимая воротник куртки, — и вы, это… гарнитурой не светите, под волосы прячьте.
— Мы похожи на идиотов? — девушка надменно вскинула смоляную бровь и, глянув на часы, ухватила Антона за рукав. — Шевелись, Прынц, логик не любит, когда опаздывают!
— И спасибо тебе, дорогой Гришечка, что не оставил товарищей в беде, — съязвил Штирлиц вслед покупателям, на что Катька, когда аэротакси медленно воспарило, скорчила благодетелю премерзкую рожу.