Колодец Единорога
Шрифт:
— Где же ваш предводитель, все равно кто? Я привез ему послание от имени Двенадцати Городов!
Эйрар вышел вперед:
— Я здесь.
— Труби, трубач!.. Я прислан сюда, в Наарос, их высочествами, шестью спадарионами Пермандоса, дабы объявить вашему барону и предводителю, кто бы он ни был, следующее. Граф Вальк, владетель Дейларны, предоставил помощь и кров мерзостному изменнику и тирану, Стенофону-без-титула, а также некоторым другим старейшинам Народной партии Пермандоса, Каррены и Ксифона, по каковой причине названные города заявляют оному Вальку о своем открытом
И он побледнел, ожидая удара, но все-таки вытащил из-за пояса железную рыцарскую перчатку и собрался было метнуть ее наземь, но не успел: его вмиг окружили, почти оглушив и совершенно сбив с толку громким радостным криком — пока наконец вперед не протолкался Эвименес и не сдернул с головы шапку:
— Узнаешь меня? Узнаешь?..
— А как же! — расплылся в щербатой улыбке посланец Двенадцати Городов.
— То есть, сударь, я знаю вас, братьев, но который вы есть, сказать затруднюсь.
Всем принесли выпивку, а герольда с доставившим его шкипером повели в ратушу, где они вдвоем рассказали, что произошло за морем. Стенофон слишком долго не возвращался из плавания, и народ Пермандоса, озлобленный его жестоким правлением, сперва начал ворчать, а потом перешел от слов к делу. Сторонников единоличного спадариона прогнали, власть перешла к партии Гильдий. Новость быстро добралась до Каррены, и та тоже поднялась против Народной партии, замучившей городской люд непосильными налогами. К тому же, будучи отлучены от Империи за отсутствием представителя в Совете, карренцы лишились права торговать в городах Стассии, равно как и обращаться за умиротворением к колодцу. Тем временем из Дейларны перестали приходить корабли торговцев шерстью, испокон веку приносившие немалую прибыль.
— По мнению купечества, это могло означать только одно — какие-то волнения в северных странах, куда отправился Стенофон. А что, если он потерпел поражение или даже погиб в какой-нибудь схватке? Когда же разнесся слух, что Империя отказалась далее поддерживать Валька, решение было принято немедля: война!
Выслушав, Эвименес сказал радостно:
— Государь Эйрар, по-моему, нам не о чем больше мечтать. Пермандос и Каррена! Теперь мы сможем доставить тебе не менее двенадцати сотен тяжеловооруженных конников. Если будет время на сборы, то и больше, но этих — немедля. Приказывай!
Эйрар ощутил прилив вдохновения, точь-в-точь как в тот вечер, когда он единым духом родил план засады против деции в урочище Вороньей Башни. И с восторгом осознал, что до сего часа страшился исхода битвы с непобедимыми терциариями; но теперь страх исчез — чего бояться, когда с ними рыцарская конница Двенадцатиградья? А перед внутренним оком мгновенно, во всех подробностях встал план будущего сражения. Он обратит против валькингов привычный им способ ведения боя! Он открыл рот говорить, но едва издал звук — господин Ладомир опередил его:
— А цена?
Смуглолицый Звездный Воевода слегка даже обиделся:
— А чего вы хотите? Мы-то с братьями — ваши союзники и особо торговаться не будем, но воинам в самом деле придется платить. Скажем, по одному золотому ауру в месяц на каждого конного и по пол-аура — на каждого пешего. А нам, полководцам — половину того, что остальным всем вместе. Право грабить на поле битвы, во взятых лагерях и городах. И острова Джентебби во владение. Мы бы заново отстроили все, что там разрушено, и правили от вашего имени.
— Немалая плата, — угрюмо, исподлобья глядя на Воевод, заметил Черный Галлиль.
— Больше, чем запрашивали с Мариолы, — сказал Рогей.
Эвименес поджал губы и ответил только последнему:
— Когда нас нанимали гильдии Мариаполя, мы были бездомными бродягами, объявленными вне закона, и мало что могли предложить, кроме своего искусства. А теперь мы — и впрямь Воеводы, можем привести сюда армии. Ха, неужели вы в самом деле считаете, что ваши недоноски-крестьяне смогут выстоять против воинов Валька без поддержки настоящих солдат? Спросите хоть своего герцога Эйрара — я же вижу, как он хмурится на каждом смотру. И, между прочим, эта сумма куда меньше той, что мы взяли тогда с Полиолиса — помните, братья? Или с короля страны Гезибус, что в Ураведу, за то, что вернули ему трон!
На некоторое время воцарилась мертвая тишина. Потом Галлиль сказал:
— Как хотите, но для нас это цена непомерная. Она окончательно разорит страну… и потом, синдики ни за что не согласятся платить. Да они к Вальку скорее перебегут!
Рогей ударил по столу ладонью:
— Победа и освобождение никогда дешево не даются. Но вот чего я решительно не могу переварить: неужто мы собрались избавиться от власти одного чужеземца, чтобы тотчас посадить себе на шею других? Неужели нельзя снять это условие?
— Нет, — сказал Эвименес. — Слишком долго мы бродяжничали по свету. Нам нужна тихая гавань… хотя бы на случай новых переворотов у нас дома. В деньгах мы могли бы еще уступить, но в этом — нет.
Эйрар увидел, как безнадежно помрачнели лица сидевших. Однако он был согласен с Рогеем: острова Джентебби не должны отпасть от Дейларны. Ни в коем случае не должны.
Но тут вновь подал голос господин Ладомир Ладомирсон:
— А что вы скажете, благородные карренцы, если вместо сюзеренитета над Джентебби я предложу вам положение куда прочней и надежней любого, о каком только вам приходилось мечтать? И притом такое, которое навеки скрепило бы дружбу Каррены с Дейларной — и послужило бы вам платой сразу за все?
— А именно? — спросил Эвименес.
Тогда рыцарь вытащил пергамент — тот самый, что он хотел показать Эйрару, — и бросил шуршащий свиток на стол:
— Здесь сказано, господа, что ваш покорный слуга назначен опекуном имперских наследников, пребывающих ныне здесь, в Нааросе. И я бы очень хотел собрать юные мечи Каррены вокруг древнего меча Аргименеса. Итак, что вы скажете насчет брачного союза с правящим Домом? С ее высочеством принцессой Аурией?
Плейандер провел языком по губам, глядя на братьев. Альсандер ответил просто, но непреклонно: