Колокольчики династии Минь
Шрифт:
Тут появилась его жена и предложила чаю. Жена была достаточно любезна, но Ия отказалась, отговорившись занятостью.
Провожая ее, профессор взял ее руку и прижал к сердцу, повторяя, что будет очень, просто очень благодарен. Послышался ей за дверью сдержанный смешок его жены или нет? Наверно, показалось, нельзя быть такой мнительной.
Поезд снова качнуло, но сейчас Ия вовремя уцепилась за ручку, так что только коснулась плечом соседки справа. Эта была совсем не такой, как хамская девица с разноцветными волосами – одета дорого и со вкусом, пахло
Инна с трудом вывернула руку, чтобы взглянуть на часы.
До встречи оставалось тридцать пять минут. Еще можно успеть.
Рядом с ней стояла ужасная девица – волосы взлохмаченные, прокрашенные разноцветными перьями, давно не мытые… брр! Вот для чего нужна машина – чтобы не сталкиваться с такими особами, не стоять рядом. Противно, а куда денешься в метро?
Но что делать – ее машина, как назло, заглохла. Заглохла в самый неподходящий момент.
Это была последняя капля, переполнившая чашу Инниного терпения. Сегодня вообще ужасный день. Как не задался с утра – так и пошло…
Сначала какой-то козел задел ее на парковке. Сперва Инна ничего не заметила, только услышала странный звук, но не придала ему значения, а когда вышла из машины – увидела глубокую царапину на левом крыле. А тот козел уже уехал.
Пока Инна разглядывала царапину, пока ругалась с охранником, она опоздала. Из-за пробок и так приехала на пределе, а тут потратила еще несколько минут. Самое же обидное – как раз сегодня Кочетов пришел раньше обычного и не преминул все ей высказать.
Демонстративно взглянул на настенные часы и спросил:
– Инна Михайловна, вас повысили?
Она была еще раздражена и не врубилась в его иронию, переспросила:
– Повысили? Да нет как будто. А почему вы решили?
– Потому что вы не считаете необходимым соблюдать трудовую дисциплину.
– Но, Глеб Сергеевич, только пять минут…
– Большие провалы начинаются с маленьких недочетов!
– Но на улицах такие пробки…
– Значит, нужно выезжать раньше!
– Зануда, – прошептала она себе под нос.
Он, кажется, услышал, во всяком случае, взглянул так, что Инну передернуло.
Это было только начало. Но не зря говорят, что как день начнется – так и пойдет.
Едва она разложила свои бумаги и включила компьютер, чтобы просмотреть текущие курсы ценных бумаг, как ее вызвал шеф.
Она взяла вчерашний отчет, вошла в его кабинет – и сразу поняла, что шеф не в духе.
– Инна, – проскрипел он, подняв на нее тяжелый взгляд, – Инна, ты видела сегодняшние котировки Дельты?
– Нет еще, Антон Иванович…
– Нет еще? А что же ты делала с утра?
– Я… я только начала просматривать…
– Так я тебе покажу! – Он повернул к ней экран своего компьютера и тяжело задышал, наливаясь красным. – Видишь?
Декабрьские фьючерсы сыпались, как осенние листья.
– Скверно.
– Скверно? Да это катастрофа! Мы теряем миллионы! А все из-за тебя!
– Из-за меня? – Она растерялась от такого поворота. – Мы вместе принимали это решение.
– Это ты меня убедила! Ты повторяла мне, что Дельта надежна, как Гибралтарская скала!
– Но Антон Иванович, все так считали…
– Мне нет дела, как считали все! – Шеф гремел, метал громы и молнии, его голос наполнил кабинет: – Мне нет дела до всех! Я не им плачу большие деньги, а тебе! И ты за все ответишь!
Вот что шеф отлично умеет – это находить виновных в каждой неудаче. Когда дела идут хорошо – это благодаря ему, благодаря его дальновидности и осторожности. А когда что-то срывается – виноват кто-то из подчиненных. И наверняка тут не обошлось без Кочетова, это он наплел шефу… Инна прекрасно знает, что он спит и видит, как бы от нее избавиться. Он вбил себе в голову, что Инна хочет занять его место, и с этой целью порочит ее перед шефом при каждом удобном случае. Она этого не делает, но иногда хочется, уж очень противный этот Кочетов. Но сейчас нужно думать, как оправдаться перед шефом.
– Антон Иванович, – попыталась Инна вклиниться в его обвинительную речь, – Антон Иванович, все еще может выровняться. Завтра опубликуют доклад министерства, и фьючерсы могут подрасти…
– Могут! – передразнил ее шеф. – Мы что – будем гадать на ромашке? Могут – не могут, любят – не любят… что мне говорить инвесторам? Что Инна Михайловна Коршунова нагадала на кофейной гуще завтрашний прирост котировок? Я знаю, я чувствую, что инвесторы побегут от нас, как крысы с тонущего корабля!
– Антон Иванович, – напомнила она ему, – гадание тут ни при чем, я сегодня встречаюсь с Верзилиным и постараюсь склонить его на нашу сторону. Если мне удастся убедить Верзилина, ситуация может выправиться…
– Если удастся! – снова передразнил шеф. – Если, если… опять ты гадаешь! Имей в виду – если ты ничего не добьешься, можешь искать себе новую работу!
Инна почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног.
Вообще-то шеф уже несколько раз грозил ее уволить – но сегодня эта угроза прозвучала особенно серьезно. И главное – он не дал ей ответить, оправдаться, жестом приказал выметаться из кабинета, оставив за собой последнее слово.
Она вернулась на свое рабочее место и перехватила взгляд Кочетова – злорадный, удовлетворенный.
Точно, его работа. Что ж, главное – не показывать, что ей плохо. Не доставит она такого удовольствия Кочетову. Пусть видит, что она умеет держать удар.
Поезд метро остановился, двери раздвинулись.
Инна спохватилась – это ведь ее станция!
Она протиснулась сквозь толпу, вылетела на перрон, остановилась, чтобы отдышаться, поправить одежду и волосы.
Мельком увидела немолодого мужчину, который вышел из того же вагона. Скользнув по нему равнодушным взглядом, направилась к эскалатору и вдруг под влиянием какого-то неясного побуждения повернула голову.