Коломяги и Комендантский аэродром. Прошлое и настоящее

Глезеров Сергей Евгеньевич

По воспоминаниям Михаила Васильевича Бессуднова, «культурной жизни» в Коломягах в ту пору практически не было. Единственными очагами культуры служили клуб психиатрической больницы напротив Скобелевского проспекта, называвшийся «Красный Октябрь» (там показывали кино), и кинотеатр «Уран» в Удельной. «Чаще всего собирались просто на своих участках, ставили радиолу, слушали пластинки, танцевали под музыку, — рассказывает Михаил Бессуднов. — Фронтовики, закончившие войну в Германии, в том числе и я, привезли оттуда много трофейных пластинок. Но людей моего возраста (а я родился в 1923 году) в Коломягах было очень мало — большинство погибло во время войны».

Кстати, вот еще любопытный штрих к портрету коломяжской жизни: здесь, как принято в деревнях, жители давали друг другу прозвища, которые

«приклеивались» к человеку и сохранялись за ним до самого глубокого возраста, иногда даже вытесняя настоящее имя. К примеру, Александр Георгиевич Паламодов вспоминает, что его тетушку, Марию Георгиевну Сморчкову, с детства прозвали Барыней, хотя она была из крестьян. Александра Сморчкова называли Саша Красивый — он хорошо играл на музыкальных инструментах. Он погиб на войне — в 1943 году пропал без вести на фронте. Сергея Сергеевича Сморчкова звали Чадо, а Ивана Сморчкова — Иван-Боек, за то, что он в детстве баловался с оружием и пострадал...

Трудились коломяжцы главным образом в городе на заводах, а также в психиатрической больнице и в располагавшемся в Коломягах совхозе имени Петрорайсовета (бывший «Красный Октябрь»), который впоследствии стал «Пригородным». Угодия совхоза располагались за 2-й половиной Коломяг. На Главной улице находились оранжереи. Правление совхоза помещалось в доме с башенкой напротив «графского дома» (Главная ул., 29).

Приусадебное хозяйство оставалось серьезным подспорьем для коломяжцев, но не менее существенным источником дохода служила сдача комнат внаем. Это было очень развито в 1950—1960-х годах и даже еще в 1970-х годах. Причем речь не только о сезонных дачниках, но и о постояльцах, живших тут круглый год. Чаще всего снимали жилье слушатели военных академий.

Теплицы совхоза имени Петрорайсовета на Главной улице, на противоположной стороне от «графского дома». Фото середины 1940-х гг. из семейного архива А.Г. Паламодова

В семье Александра Георгиевича Паламодова сохранился дневник его отца, Георгия Александровича Паламодова. Вернувшись после войны домой, он работал механиком в Политехническом институте, а дома активно занимался хозяйством на приусадебном участке. Нехитрые события из коломяжской жизни запечатлелись в его дневнике, который он вел с 1948 по 1952 год, педантично записывая в него важнейшие, как тогда казалось, явления, происшествия и свершения. Сегодня это для нас — любопытный исторический документ, хроника коломяжской жизни конца 1940-х—начала 1950-х годов.

Вот лишь некоторые записи из него:

«1948 год. 20/IV. Телилась бабушкина корова (переходила 13 дней). 9/V. Посадили картофель в Коломягах на крайней грядке и посеяли морковь... 18/VI. Телилась Муська (бычок с белой головой пестрой масти, переходила два дня). 20/VI. Водили бабушкину корову к быку (срок будет 29 марта). 4/VII. Выросло много укропа, продали на базаре...

 1949 год. 6/I. Шел дождь, большая оттепель, погода необычная, Рождество без снега... 28/III. Прилетели скворцы, погода стоит чудная. Снег почти стаял, в эту зиму больше 15 градусов мороза не было, и то два-три дня... 5/V. Был первый теплый день в эту весну, начали копать огород... 16/V. Купил маленького поросенка английской породы...

1950 год. 12/III. Курочка снесла первое яичко. 13/III. Ездили на базар с картофелем, цена 2 р. 50 к. за килограмм — лучше берут белую. 20/III. Видели первых скворцов. Второй теплый день, половина снега стаяла... 3/IV. Первый теплый весенний день, снял зимнее пальто и шапку... 16/IV. Купил велосипед „Пенза“ 720 р., гарантия 3 месяца. 26/IV. Первый гром в этом году...».

Подобно Георгию Александровичу Паламодову, многие коломяжские жители до конца 1950-х годов держали коров, причем иногда по несколько голов. Молоком торговали на Светлановском рынке — это было средство дополнительного дохода. Очередное судьбоносное решение партии и правительства поставило на этом деле крест: коров в Коломягах почти

не стало в результате курса Н.С. Хрущева на ликвидацию частных приусадебных хозяйств. Как известно, 20 августа 1958 года вышло одно из самых нелепых и вредных постановлений Бюро ЦК КПСС по РСФСР «О запрещении содержания скота в личной собственности граждан, проживающих в городах и рабочих поселках». Следствием этого стало резкое сокращение поголовья скота в стране. Миллионы семей, прежде сами обеспечивавшие себя молоком и мясом, были вынуждены перейти на снабжение из государственных магазинов.

Это постановление стало логическим следствием выполнения хрущевской программы «догнать и перегнать Америку по производству мяса, молока и масла». Напомним, выступая в Ленинграде на совещании работников сельского хозяйства Северо-Запада РСФСР 22 мая 1957 года, Н.С. Хрущев бросил с трибуны призыв: к 1960 году «догнать и превзойти» США по производству мяса и других сельхозпродуктов на душу населения. Хрущев справедливо считал, что грандиозные достижения, фигурировавшие в отчетах за предыдущие годы, являлись вымыслом сталинских пропагандистов и что политика коллективизации не принесла ожидаемых результатов. Однако выводы делал самые неожиданные: сельское хозяйство по большому счету остается мелкобуржуазным, плохо управляемым, и хотя формально практически все сельское население страны объединено в коллективные хозяйства, но на деле лишь 20% дохода крестьяне получают от работы в колхозе, а остальная прибыль приходит из «серого» сектора — от торговли неучтенной продукцией, произведенной колхозниками в личных подсобных хозяйствах, и ее полулегальной продажи государственным заготовителям.

Выход из этого положения Хрущев нашел... в притеснении личных подсобных хозяйств, что еще только усугубило кризис колхозно-совхозной системы. После отстранения Хрущева от власти «частникам» дали послабление, но к прежнему уровню состояние подсобных хозяйств уже не вернулось. Коломяги в этом отношении стали ярким примером. Многие коломяжцы, лишенные возможности продавать молоко, в поисках дополнительных средств к существованию стали заниматься выращиванием на продажу рассады, изготовлением венков для кладбищ и т. п.

Что касается очагов культуры, то к ним в Коломягах относились «красный уголок» на Горной улице (об этом доме см. на стр. 188 и 190) — в нем помещалась библиотека, проходили партийные собрания, лекции приезжих пропагандистов и т. д., а также школа на 3-й линии 1-й половины.

Дом на Горной улице — бывший «красный уголок». Фото автора. 1998 г.

По воспоминаниям Татьяны Молоковой, пошедшей учиться в эту школу в 1-й класс в 1948 году, здесь трудились замечательные педагоги. О директоре Капитолине Ивановне уже упоминалось выше. Учительница по природоведению Антонина Васильевна вместе с учениками разводила огород на территории школы, где выращивали даже гречиху. «Учителями в нашей школе были в основном одинокие женщины, потерявшие своих мужей или детей на фронте и теперь всю душу отдававшие детям, — вспоминает Наталья Александровна Малыгина (Васильева), учившаяся в школе № 101 в 1951—1959 годах. — Об учителях остались самые приятные воспоминания. Они все время с нами возились, и мы очень много времени проводили в школе».

Лариса Григорьевна Кузнецова училась в школе № 101 с 1951 по 1960 год. «Мы жили очень бедно, — вспоминает она, — и все тянулись к школе. У нас были очень хорошие учителя. Своего времени не жалели, учили так, чтобы и дурак понял. С 5-го по 9-й класс нашей воспитательницей была Елизавета Ивановна Аникина. Она преподавала историю, часто возила нас в музеи. Каждую субботу в школе устраивались тематические вечера — исторические, театральные, географические, заканчивавшиеся танцами под радиолу. Именно там, в школе, нас научили современным танцам. Вообще такого искреннего и доброго отношения, как у тех учителей, я потом больше не встречала. Директор школы Капитолина Ивановна преподавала у нас математику. Была она строгая, но совершенно бескорыстная».