Коломяги и Комендантский аэродром. Прошлое и настоящее
Шрифт:
Практически на каждом участке жители устроили самодельные бомбоубежища — землянки из досок. Очень сильный вражеский авианалет коломяжцы пережили в ночь с 17 на 18 ноября 1941 года. Одна из бомб упала тогда в пятидесяти метрах от церкви Св. Дмитрия Солунского, образовав глубокую воронку. Погиб Семен Иванович Каяйкин — сторож и староста церкви, регент и истопник в одном лице, а также еще несколько прихожан. Старожилы вспоминают, что после того налета в церкви отпевали сразу пять человек. Пострадал и сам храм: взрывной волной повредило двери, выбило стекла, внутри церкви повредились четыре образа,
Возле многих домов жители выкопали окопы, где спасались во время вражеских налетов. Иногда в них приходилось проводить по несколько часов, а то и целую ночь. Коломяги наполнялись грохотом и воем сирен. Старожилы вспоминают, что казалось, будто немецкие самолеты кружат над самыми крышами коломяжских домов...
В известной повести Германа Матвеева «Зеленые цепочки» Коломяги предстают местом, где осенью 1941 года находилось логово вражеских шпионов и предателей, готовивших диверсии против блокадного Ленинграда. В книге рассказывалось, как отважному подростку удалось пробраться в это «осиное гнездо», которое долго не могли вычислить ленинградские чекисты.
«Берлога врага» представляла собой деревянный дом немца-колониста, казавшийся необитаемым. В нем жили хозяин, обрусевший немец по имени Карл, его жена Матильда Вильгельмовна и их сын. «Окна были затемнены изнутри и закрыты ставнями снаружи, — говорилось в книге. — Ни одной светлой щелки, ни одного звука — ничего, что указывало бы на присутствие внутри людей». В подполе, между бочками с квашеной капустой, враги спрятали три чемодана «заграничной работы» — бомбы замедленного действия огромной силы. Благодаря помощи смелого подростка чекистам удалось вовремя накрыть логово врага, а затем предотвратить взрыв «адской машины», заложенной в подполе. По признанию шпиона, он прибыл в Ленинград и окружал себя кругом доверенных людей, в который попали и колонисты из Коломяг. Кроме сигналов «зелеными цепочками» на его группу возлагались сбор военных сведений и передача их по рации в штаб разведки, а также взрыв Литейного моста в день штурма города.
По словам коломяжских старожилов, в «Зеленых цепочках» называются имена немецких колонистов, которые действительно обитали в Коломягах, но утверждения про раскрытое вражеское гнездо — скорее всего, выдумка. А вот диверсанты, пускавшие из района Коломяг «зеленые цепочки», чтобы навести самолеты на военные цели, на самом деле существовали. Один раз такого диверсанта с ракетницей видели на углу улицы Аккуратова и 3-й линии 1-й половины, когда он во время налета немецких самолетов на Комендантский аэродром пускал сигнальные ракеты в Удельный парк.
Страшный след оставила в Коломягах трагическая первая блокадная зима 1941—1942 годов. Голод не обошел стороной и Коломяги, хотя здесь было все-таки чуточку лучше, чем в городских районах. «Коломяжским жителям было полегче, чем горожанам, — выручали огороды, да просто лебеда у плетня, — вспоминала Александра Николаевна Полировнова. — В первую блокадную осень у нас такой хороший урожай уродился!» Но этих запасов, конечно, на всех не хватало: коломяжцам пришлось голодать, как и большинству ленинградцев.
«В Коломягах много людей умерло от голода, — рассказывает Наталья Ивановна Бернатас, пережившая здесь всю блокаду. — Особенно тяжело пришлось тем, кто не имел земельных участков и скота. Нас выручило то, что у деда была корова, а в нашей семье — лошадь. Благодаря этому и выжили. Спасал
По соседству с нами по Парголовской улице находилось что- то вроде постоялого двора для лошадей. Раненых лошадей забивали для госпиталя, а кровь лошадей отдавали работникам».
По воспоминаниям коломяжских старожилов, напротив церкви Св. Дмитрия Солунского стоял одноэтажный кирпичный домик, где жители на карточки выкупали хлеб — те самые легендарные «125 блокадных грамм, с огнем и кровью пополам».
Страшным местом для местных жителей стала прозекторская психиатрической больницы, находившаяся со стороны улицы Аккуратова. Прозекторскую использовали как покойницкую — сюда в первую блокадную зиму свозили умерших людей со всей округи, и они лежали рядом у входа прямо на улице.
Согласно справке отдела службы боевой подготовки от 14 апреля 1942 года, адресованной начальнику городского управления милиции, в прозекторской психиатрической больницы № 3 им. Скворцова-Степанова на 12 апреля 1942 года оставалось 378 трупов. Согласно тому же документу, в тот день трест «Похоронное дело» вывез из больницы 170 трупов, а поступило еще 69 трупов.
Коломяжцу Михаилу Васильевичу Бессуднову, служившему с января 1942 года по январь 1944 года на Ораниенбаумском плацдарме, во время блокады несколько раз доводилось приезжать домой. «Моим глазам представала жуткая картина: Коломяги как будто вымерли, — рассказывает Михаил Бессуднов. — Хотя по сравнению с Ленинградом смертность тут была меньше: выручали подсобные участки. У меня в Коломягах во время блокады оставалась одна мать — отец служил во 2-м вневедомственном дивизионе, охранявшем дворцы и памятники. Мать спасло в самое голодное время то, что у нее была коза.
Очень многие деревянные дома в Коломягах во время блокады разобрали на дрова. Порой их ломали самым наглым образом, когда жители попросту были на работе. Именно так едва не сломали наш дом. Спасло то, что отец случайно заехал домой и, будучи вооруженным, прекратил это самоуправство. Я с фронта написал письмо в секретариат А.А. Жданова с требованием разобраться, и мне ответили: не беспокойтесь, снос остановлен. Иными словами, выдали „охранную грамоту“, и больше наш дом не трогали. А так по нашей 1-й Никитинской улице во время войны сломали почти все дома»...
В школе № 101 во время войны разместилось лечебное учреждение (по всей видимости, медсанчасть), а также «летная гостиница» для военных летчиков с Комендантского аэродрома. Школьные занятия возобновились весной 1942 года, но только не в здании школы № 101, а в двухэтажном каменном здании «белой школы» на 1-й Никитинской улице. До войны в нем находилось общежитие учителей.
В Коломягах во время войны располагались танкисты и летчики. Так, здесь находился 2-й учебный танковый батальон, входивший в состав 12-го учебного танкового полка, сформированного 29 июня 1941 года. Полк выполнял задачи ускоренной подготовки танкистов для восполнения боевых потерь в танковых частях. За годы войны полк подготовил более 22 тысяч танкистов, сформировал 13 маршевых батальонов, 2 танковых полка и одну танковую бригаду. Всего в состав полка входило четыре батальона: 1-й и 4-й, а также штаб находились на Прибытковской улице в Лесном; 2-й батальон — в Коломягах; 3-й батальон — в школе № 111 на Гражданском проспекте.