Колонист
Шрифт:
Мишель прошла мимо с кувшином и будто ненароком толкнула бедром. Хорошая девка, грудастая, и есть за что подержаться. А горячая! Еще бы так не любила дорогих подарков, на которые у меня особо денег не имеется, - и вовсе была бы золото. Ну тут уж ничего не поделаешь, ежели танцуешь, то и скрипачу платить должен.
– Почему все девки на тебя вечно западают, Дик?
– ничуть не понижая голоса, спросил Клод.
Точнее, скорее всего, он думал, что негромко. Просто подмастерье в кузнице то ли от своей работы, то ли от рождения, я же не местный, имел пониженный слух и вечно орал. Тайны доверять ему не стоило. Не потому что не умел держать при себе, а тут же услышат
И важно никогда не лапать сразу. Иногда полезнее делать равнодушный вид и поулыбаться ее подружке. Сами начинают напрашиваться. Вот тогда и зажимаешь, в каком-нибудь тихом неприметном уголке. Она, конечно, слегка сопротивляется, для виду, но не сильно, так чтобы ты ни в коем случае не прекращал. Она не против, однако больше всего боится огласки, а я еще ни разу лишнего не сказал. Понятно, к солидным мадамам не подкатишься запросто, но девушки с ферм и разная прислуга вниманием не обделяют.
– Надо не стесняться говорить комплименты.
– И все?
– Мне хватает.
Клод с досадой швырнул карты на стол и поднялся.
Один из мордатых, радостно гогоча, потянул монеты к себе. Другой внимательно посмотрел на меня.
– Не желаешь?
Не торопясь я отпил свое пиво.
– Я, парни, кое-что повидал, потому прежде чем сесть, хочу правила установить.
– И какие?
– Играем до окончания денег, - выложил я на стол горку радостно зазвеневшего серебра, - или до заката. Не люблю требований отыграться.
– Ты так в себе уверен?
– спросил, прищурившись, тот, что вроде имел немного ума, в отличие от напарника.
– Он может, - заявил Шарль, хлопнув меня по плечу.
Этот хоть не возчик, но габариты имел ничуть не хуже. И, в отличие от остальных, уже в возрасте. Просто дома у него давние проблемы, и последнее время он начал заливать их вином. Широко размахнулся, строя мельницу и лесопилку, а доходов чуть. Весь в долгах.
Постороннему скажи - очень удивится. Свозили молотить от одиннадцати фермеров, из четырех деревень, да и в городе у многих поля. В наших местах с ремесла не очень проживешь. Народу мало, и торговля соответственно не шибкая. Так, с каждых двадцати мешков два мельник по закону оставляет себе. Живи и радуйся. Ничего подобного. Один у него забирали в счет королевской доли, а со второго приходилось платить массу всякого разного. За мельницу, право молоть, местные выплаты, церковь не забудь. Католическая требовала обычно десятину - своей отдавать меньше неудобно. В результате богатством там не пахло.
Есть у меня подозрение, что Шарль мои фокусы понял, хотя я старался регулярно их не повторять и часто не стричь даже чужаков. Кстати, исключительно по наводке Мюнцера. Он в своих постояльцах быстро разбирался и на считающих каждый су не натравливал. А вот богатых и наглых крепко не любил. Чем-то те задевали его нежную душу. Плевать в еду не стал бы, однако с удовольствием чистил карманы. Ценами и отношением.
Вряд ли уловил Шарль, как я лохов раздеваю, но, в отличие от остальных парней, выводы сделал. Потому готов поддержать.
– Из наших игроков, почитай, самый лучший. Если сядет, то я на пару сыграю, - сказал он и похлопал по карману. Там нечто обещающе звякнуло.
– Тогда давайте начнем.
– Не вашей колодой.
– Ты обвиняешь нас в шулерстве!
– поднялся
– Ни в коем разе, уважаемые, - демонстративно допил я пиво. Ну вот видишь, я вовсе не собираюсь драться. Хотя, ежели понадобится, кружка тяжелая, и хороший напиток расплескать было жалко, а теперь дно видно.
– Просто она уже старая и липкая, - и я улыбнулся.
Сзади подошел и встал Глэн. То есть Бэзил. Уж его сопения ни с чем не спутаю. Не знаю, будет ли от него прок в драке, но повел он себя правильно.
– Твоей предлагаешь?
– Да ни в жисть! У Михаэля есть несколько колод нераспечатанных.
– Сам и заплати!
– потребовал возчик.
– А я выберу.
– Это честно, - соглашаюсь, - но карты мне останутся.
– Идет.
Уже в темноте нас с Глэном проводили несколько изрядно выпивших парней. На прощанье угостил всех присутствующих, а под конец у нас за спинами собралось немало народу. Не то чтобы я боялся, но лучше зря не рисковать, а возчики ушли сильно недовольные. Пронесло. Они хоть и топтались у выхода в компании таких же мордоворотов, в групповую свалку ввязываться не стали. Понятно, кто выйдет виноватым при любом раскладе. Особенно когда один из парней громко обещает к папе-судье вскорости меня позвать. Им тоже обувь чинить надо. Ну да, Ганс папашу имеет вовсе не на том уровне. Он Михаэлев племянник, и притом страшно хитрый.
Потом мы потопали в бодром темпе на ферму. Выходной закончился, завтра за сегодняшнее веселье придется отдуваться. Не по злобе, а просто на ферме работа не заканчивается и зимой. Особенно когда свадьба на носу.
– Ты не передергивал, - уверенно сказал Бэзил после долгого молчания.
– Как же выиграл?
– Всегда подозревал, что ты в своем Париже был шулер.
– Я не Глэн!
– почти взвизгнул он.
– Да? Откуда тогда знаешь?
– Не знаю, - пробурчал мой псих, - но я внимательно смотрел.
– Ты меня старше раза в два - и по тому возрасту, и по этому. В смысле тела. Как такими руками, - показал я свои рабочие лапы, - на глазах у всех жульничать, а?
Он заткнулся. Многие подозревали, да никто не ловил. Сегодня я взял почти двадцать семь ливров без трех су. Четыре ливра сдал Шарлю, позволив тому пару раз выиграть. Городских практически не чищу, разве если по-честному. Волки не режут овец возле логова, вызывая возмущение и охотников с ружьями. Они стригут проезжих и делятся со здешними овечками. Так что минус на угощение для всех предусмотрен. Тоже влетело, обеспечив заодно разговоры надолго. Десятую часть Мюнцеру, как договаривались. Он на одной выпивке еще дважды сделал столько же, но своего не упустит. При любой возможности гребет денежку. А мне от этого плохо? Как раз наоборот.
Фокус-то на самом деле простейший, да никто в упор не видит. Купил он как-то при случае два десятка новых колод. Для протестантов нож вострый, как выпивка и курение. Продать практически невозможно. Но не все же упертые, да и молодым погулять хочется. Вот и выходит как с танцами. Не поощряется, но и не замечается, пока определенных границ не переходят. И в единственном месте. Но карты - ни-ни! В задней комнате, и якобы никто не в курсе.
Короче, я чужими не играю. Исключительно запечатанными, для демонстрации. А взять таких, кроме как у Мюнцера, негде. Только вот уже давно осторожно с его ведома сначала вскрыл упаковки, затем запечатал. Зачем? А пометил "рубашку" в каждой колоде одинаково. Когда просто ногтем нажмешь, когда точка поставлена незаметная. Сдаешь колоду - и при определенном опыте сразу чувствуешь отметку. А посторонний не поймет.