Колония V
Шрифт:
– У него в «Надежде» все родные были. – голос капитана стал холоден, словно лёд. – Просто поднимется на броню, посмотрит.
Взобравшись по высокому, в полтора метра, колесу, я с помощью скоб подтянулся выше, и наконец оказался на крыше бронетранспортера. В другое время стал бы разглядывать боевую машину, но сейчас мой взор устремился в даль, на то место, откуда поднимались чёрные дымы…
Десятки огромных воронок, превративших красивейшее на Пятой колонии место в подобие отвала при угольном карьере. Ни асфальтированных дорожек, ни вечно цветущих клумб, ни «Надежды».
– Это не сергианцы, парень. – раздалось за моей спиной. Повернувшись, я увидел капитана и Диму, стоявшего правее, у самой орудийной башни.
– Тогда кто? – почти в голос произнесли мы с другом.
– Те, от кого мы так долго ждали вестей. Земляне. Они оказались коварнее, чем наш исконный враг.
Дорогу назад я помнил смутно. Вроде нас остановили на первом кардоне, но быстро отпустили, узнав, кто мы такие. Затем мы приехали ко мне домой, и мои последние надежды на то, что родные живы, почти исчезли. Там было пусто. Не раздавался смех сестрёнки, не было маминого – как прошёл день, сынок? Отец не позвал к дяде на выходные, отметить по-мужски сдачу экзамена. Тишина…
– Идем со мной. – приказным тоном произнёс Дмитрий. – Побудешь у нас, пока твой брат не объявится. Нельзя тебе сейчас оставаться одному.
Всё ещё не веря в произошедшее, я послушно двинулся за другом. На улице взглянул вверх. Небо по-прежнему было затянуто энергощитом. Мозг машинально отметил – долго держится, больше часа уже. Такого не было на моей памяти.
Захарьев жил рядом, на соседней улице. В отличие от меня, у Димы не было братьев или сестёр, так как его родители сами ещё были молоды.
– Мам, Жека поживёт у нас, хорошо? – с порога заявил друг. – Пока его брат не объявится.
– Дима. – из зала выскочила мать Захарьева. Худенькая, миниатюрная. И как у такой маленькой женщины родился столь крупный сын? Он же сейчас уже вдвое больше неё. – Ты… Вы где пропадали? Со школы звонила Светлана Анатольевна, сказала, вы поехали туда, к «Надежде». Что там?
– У нас больше нет парка и музея. – ответил Дмитрий. – Там все погибли.
– Господи! – женщина прижала ладони к лицу. Взглянула на меня. – Ох! Женя, там же… Боже мой!
– Мама! – строго произнёс младший Захарьев. – Что говорят по инфовизору?
– Говорят, чтобы все оставались под защитой купола до особого распоряжения. – ответила мать Димы. – Ох, вы же голодные! Проходите скорее на кухню! Ну, не стойте, живее!
Сидя за столом в небольшой, тесной комнатке, я силой запихивал в себя ложку за ложкой горячий суп, совершенно не чувствуя его вкуса. В голове вертелась лишь одна мысль – они живы! И сейчас раз за разом звонят на коммуникатор, который остался в школе. Экзамен, у нас у всех собрали средства связи…
– Жека, ты это, хлебом заедай – пробормотал Дима, сидевший напротив. Он уже съел свою порцию, и сейчас пил чай из здоровенной, поллитровой кружки. – И вообще, не спеши думать самое плохое. Нужно подождать.
– Ох! – раздался испуганный голос хозяйки квартиры. – Война!
Дмитрий, а следом и я вскочили из-за стола, и поспешили в зал. Там, с плоского экрана инфовизора на нас смотрел комендант города, генерал-полковник Марков. Лицо его было злым, взгляд мрачным, полным решимости. А из динамиков звучал хриплый, надорванный голос:
– Братья и сёстры. Много лет мы ждали хоть какой-то весточки с прародины, с планеты Земля. И дождались. Только вместо приветствия, земляне атаковали нас. Подло, коварно, ударив по самому незащищенному месту. Во время нашего общего праздника… Атака была совершена с высокой орбиты, из бортовых орудий космического корабля. Сергианцы так не поступают, и потому мы оказались не готовы.
Марков прервался, чтобы сделать несколько глотков из стакана. Затем продолжил:
– «Надежда» полностью уничтожена. По нашим подсчетам погибло более трехсот наших граждан, почти половина из них – маленькие дети. И после этого нам выдвинули ультиматум – не оказывать сопротивление, сложить оружие и подчиниться представителю корпорации «Ворлд Ордер». Я, как полноправный представитель Совета Пятой колонии сообщаю вам принятое решение. Это война! С этого момента объявляется всеобщая мобилизация. Военнообязанным явиться в пункты приписки с военными билетами. Добровольцы, для вас в детских садах, школах, университетах, дворцах культуры с завтрашнего утра будут работать отборочные комиссии. Объявлен комендантский час. За территорию защитного купола выход без специального разрешения запрещён.
Генерал говорил что-то ещё, но я его уже не слушал. Разум внезапно стал кристально ясным, и тут же пришло осознание – всё, что я видел с борта бронетранспортера – это правда. Они погибли, их больше нет… Сестрёнка, постоянно просившая ей помочь с уроками, и так весело хохотавшая над моими шутками… Мама, умеющая всегда найти нужное слово, чтобы я почувствовал себя увереннее… Отец, строгий, но справедливый, больше никогда не расскажет мне, как лучше преодолеть ров воды на полосе препятствий, и не покажет, как правильно подсекать зеркальную плотву…
– Жека! – произнес Дмитрий, привлекая к себе внимание. Он только что положил трубку досашнего телефона на стол. – Дружище, пошли в школу. Денис Ильич позвонил, он собирает класс. Говорит, это важно.
До школы пошли пешком, так как на перекрестках уже стояли смешанные патрули комендатуры и армейцев. Динамики на автобусных остановках транслировали речь Маркова, а все внешние инфовизоры повторяли видеообращение генерал-полковника. На улицах если и попадались горожане, то они или куда-то спешили, или с тревогой смотрели на сиреневый защитный купол.
У самого входа в школу нам встретилась Кострова, в сопровождении старшего брата – Андрея, который учился на в городском техникуме на мастера, что-то связанное с подземными работами. У Наташки лицо зареванное, парень мрачный, на скулах то и дело перекатываются желваки. Ох ты ж, да ведь у них есть младший братишка, ровесник моей сестры.
– Привет. – поздоровались мы со студентом.
– Здророва. – угрюмо произнес Андрей, а затем шагнул ко мне и шепнул на ухо: – Евгений, присмотри за сестрой, хорошо?