Колония
Шрифт:
Бхаджат ничего не сказала.
— Я договорился об освобождении заложников, — сказал он. — Мои люди позаботятся об их перевозке в Буэнос-Айрес, где их примет Всемирное Правительство.
— Понимаю.
— Средства массовой информации заполнены сообщениями о Шахерезаде и ее дерзкой символической борьбе против Всемирного Правительства. — Он слегка подчеркнул слово «символической».
— Значит, мы достигли своей главной цели. — Бхаджат вдруг почувствовала, что устала от всего этого дела. Все это было глупостью, суетой сует, безнадежной борьбой с неизбежным поражением. Семь миллиардов человек! Кто им мог помочь?
Освободитель между тем говорил:
— Если вашей первоочередной целью было известить о своей борьбе весь мир, то вы добились всего, о чем только мечтали, и даже большего. Вы даже помогли мне достичь моей собственной цели.
Она уловила выжидающее выражение у него на лице.
— И какой именно?
— Я вел переговоры об… урегулировании, взаимопонимании с Всемирным Правительством. В обмен на освобождение ваших заложников оно согласилось… э… «закрыть глаза» на сражение в Южной Африке, где перебили их солдат.
— Очень мило, — отозвалась Бхаджат, позволяя иронии появиться у себя на лице. — Мы получаем всемирную известность, а вы спасены от вторжения Всемирной Армии.
— Освободитель поджал тонкие губы.
— Разве вы не довольны?
— Как вы говорите, — ответила она. — Мы приобрели большую известность.
Он поколебался, а затем спросил:
— Вы по-прежнему готовы превратить ваши разрозненные усилия в объединенную всемирную борьбу? Вы по-прежнему готовы выполнять мои приказания?
— Да.
— Даже при высокой личной цене для вас самой?
Сердце ей стиснул холодный страх.
— Что вы имеете ввиду? — спросила Бхаджат.
— Выработанное мной взаимопонимание со Всемирным Правительством… Сделка с возвращением заложников в обмен на закрытие глаз на инцидент в Йоганнесбурге…
— Да? Что?
— Я вел переговоры об этом с членами Совета Всемирного Правительства по имени шейх Джамиль аль-Хашими. Он добавил к соглашению еще два условия.
Бхаджат ждала в ледяном молчании оглашения условия, зная, каким будет одно из них.
— Первое условие, — объяснил Освободитель, — состоит в том, что пассажир Дэвид Адамс, законтрактованный работник с «Острова номер 1», должен быть… возвращен туда, откуда прибыл.
Кивнув, Бхаджат почувствовала, как в ней вспыхнула крошечная искорка надежды, хотя она и знала, что это глупо.
— А второе условие? — спросила она.
Шейх аль-Хашими сказал, что среди пассажиров на борту челнока летела и его дочь, путешествующая инкогнито. Он ожидает, что ему возвратят ее. С его точки зрения, Шахерезада умерла. Но он хочет вернуть себе дочь. В противном случае Всемирная Армия нападет на Аргентину.
Искорка погасла во тьме.
— Значит, я цена, которую надо уплатить.
Освободитель пожал плечами.
— Я не могу позволить себе вести организованную войну против Всемирного Правительства. Партизанская война это одно дело… а открытые сражения… не сейчас.
— Понимаю.
Он печально продолжил.
— Пожалуйста не пытайтесь покинуть асьенду. Мои солдаты получили строгий приказ держать вас под строгой охраной, пока мы не сможем передать вас отцу.
22
5 АВГУСТА 2008 г.
ОБЩИЙ ПРИКАЗ 08-441
Отдан Директором Де Паоло.
Следующим лицам:
Адмиралу
Генералу Булачеву, ВГК Армии
Маршалу Пэну, ВГК ВВС.
Касательно удара по Аргентине.
Хотя переговоры с Аргентинским правительством, похоже, обещают прийти к удовлетворительному завершению, возможно все равно будет необходимо устроить демонстрацию силы, прежде чем это правительство отдаст заложников, взятых Подпольной Революционной Организацией Народов при захвате космического челнока.
Поэтому я требую немедленно рассчитать, какой понадобится срок, чтобы:
а) мобилизовать, б) развернуть и с) ввести в действие следующие силы против ключевых аргентинских военных, промышленных, торговых или густонаселенных центров.
1. Только Военно-Воздушные Силы, для неядерных ударов по некоторым или всем вышеназванным центрам;
2. Комбинированные Военно-Воздушные Морские Силы, с целью блокировать аргентинские порты и перерезать железные и шоссейные дороги.
3. Объединенные Военно-Воздушные Сухопутные Морские Силы, которые будут захватывать и удерживать избранные районы аргентинской территории.
Дэвид сидел, прислонившись к крепкому дереву, давая полуденному солнцу пропитывать теплом его тело. Над плоской, почти без всяких неровностей равниной дул постоянный ветерок. Равнина эта также была почти совершенно безлесной; единственные деревья на ней росли рядом с асьендой. На горизонте собирались серые тучи, там, где плавали в туманной дымке горы, а их бело-голубые снежные шапки, казалось, парили в воздухе, никак не связанные с остальным миром.
Но он мало обращал внимание на пейзаж. Он наблюдал за асьендой и входившими и выходившими из нее людьми. Большинство из них были солдатами в однообразно оливковой форме.
Я хотел попасть к Всемирному Правительству в Мессину, а кончил в каком-то укрытии революционеров в Аргентине, сказал себе Дэвид. Навигационная ошибка в десять тысяч километров.
Он намеренно оставался в стороне от других пассажиров, сбившихся в кучу и блеющих, словно овцы. Они ели, когда им велят, и пытались не выглядеть испуганными. Они сплетничали и изобретали слухи. Дэвид знал, что если он найдет шанс сбежать, то должен быть свободен от остальных, для того, чтобы ухватиться за эту возможность, иначе они помешают ему.
И он знал как сбежать. Это было просто. Перед асьендой стояли припаркованные авто или, еще лучше, электропеды. За ними присматривал только один солдат, привалившийся к дверному косяку, а ему, кажется, больше нравилось курить сигарету за сигаретой и болтать с заложницами, чем бдительно сторожить.
Но куда ехать-то? Вот в чем препятствие. Он понятия не имел, где они находятся, по отношению к любой разумной цели бегства. Связь с компьютером все еще молчала, и это пугало его до глубины души и даже больше. Я один, думал он, один в мире, забитом более чем семью миллиардами человек. Ни один из них не скажет ему то, что ему требовалось знать, ни один из них не может связаться с мозгом его и напрямую передать туда данные о географии, политических связях, дорожных картах, метеоусловиях, доступность продовольствия — все миллионы деталей, нужных ему, прежде чем он смог бы даже попробовать сбежать.