Колония
Шрифт:
— По расписанию совещание должно начаться через несколько минут, — сказал он пронзительным от нервозности голосом. — Вы будете готовы?
— Разумеется, приятель, — ответствовал Лео. — Я ко всему готов.
Со вздохом облегчения, Раджа снова повернулся к своему оборудованию и повозился с разными приборами. Лео знал что большая часть его деятельности, это чистая суета, вызванная напряжением. Но наконец он бросил взгляд на электронные часы, вздохнул и тяжело навалился на единственную большую красную кнопку.
За столом мгновенно оказалось одиннадцать других
Раджа отвесил нервный легкий поклон и шмыгнул из комнаты, пройдя сквозь голографические изображения двух человек, «сидевших» ближе всех к двери. Лео дал другим поболтать, пока слушал, как щелкнул замок двери, и раздались шаги Раджи спускавшегося по лестнице в коридоре.
Затем он повернулся к другим за столом. Четверо из них были женщинами. Двое — один мужчина и одна женщина — были белыми. Их всех проверили и за всех ручались, но Лео обнаружил, что не доверяет двоим из них.
— Меня зовут Лео, — произнес он достаточно громко, чтобы заставить их прекратить болтовню и посмотреть на него. — И я хочу задать вам вопрос!
— Какой вопрос? — спросил с улыбкой один из них.
— Сколько черных в США? Сколько испаноязычных, чикано, азиатов и индейцев?
— До фига и больше, — ответил кто-то. Остальные засмеялись.
Лео даже не улыбнулся.
— Вместе мы превосходим в числе белокожих на целую тонну. Так как же вышло, что они правят страной, а мы — нет?
Какой-то миг никто не говорил. Затем коренастый юноша с коричневым лицом ответил:
— У белячков есть Армия, приятель. У них есть пушки. Они организованны.
— Правильно! — отрубил Лео. — Они организованы! Вот в чем их тайна. И нам самое время тоже организоваться. Вместо дюжины разных движений в дюжине разных городов — ПРОН здесь, «Пантеры» там, латины еще где-то — мы должны организоваться и работать вместе.
— Должны, да? — усомнился один из черных. — Это кто сказал?
— Я говорю. И я говорю, что мы можем получить какую угодно помощь от ПРОН и других.
— Га-а-авно.
— Это точно, — согласился Лео. — Как твоя фамилия, брат?
— Фамилия? — Я не даю никому своей фамилии. Зови меня просто Кливленд.
— О'кей, Кливленд. Как по твоему, мы достали всю эту шикарную аппаратуру связи? Она просто с неба свалилась? У нас есть друзья, приятель. Могущественные друзья. Что нам нужно, так это организация, работа сообща. Мы можем обставить белячков. Это наша страна; мы просто должны взять ее.
— Большинство в армии черные или коричневые, — заметила одна из женщин.
А в долбаной Национальной Гвардии нет. А она поддерживает белокожих лягушей.
— Мы можем справиться с ними, — заявил Лео. — Мы можем обставить их, если будем работать сообща.
Т. Хантер Гаррисон сидел в кресле-автокаталке и следил, как на лицах слушающих Лео мужчин и женщин появляется выражение заинтересованности и честолюбия.
Из окон своего пентхауза, вознесенного
На его каменном лице играла широкая усмешка, когда он следил за миниатюрными голографическими изображениями двенадцати лидеров подполья. Они были не больше кукол, сидящих за столом в кукольном доме, на трехмерной картине, парившей в воздухе перед глазами Гаррисона.
— Посредственная на вид компания, а? — произнес Гаррисон.
— Не знаю отозвалась стоявшая позади автокаталки Арлен Ли. — Тот, что в конце, с головной повязкой, как у апача — выглядит довольно крепким.
Она была высокой женщиной с волнистой рыжей гривой и улыбающейся приятной внешностью капитана команды болельщиков. Она служила Гаррисону в разное время личной секретаршей, телохранительницей, курьером, конфиденткой и палачом.
— Принеси мне еще пива, — сказал Гаррисон, не отрывая глаз от оживленной дискуссии, разгоревшийся вокруг стола совещания Лео.
Арлен на несколько минут исчезла за рядом растений в горшках. Снаружи Башня Гаррисона выглядела подобно любому другому хьюстонскому небоскребу международного стиля: конечно, на несколько этажей выше всех остальных; намного большие по площади панели солнечной энергии покрывали наружные стены на достаточной высоте, чтобы быть на уровне смога, и по всей крыше располагалась вертолетная площадка. Но жилые покои Гаррисона на самом верхнем этаже Башни представляли собой удобную смесь действительности с легкостью: стены, обшитые настоящим деревом, на кафельных полах ковры из шкур медведей и других зверей, а все современные устройства скрыты за зеркалами или дверцами шкафчиков.
Арлен принесла Гаррисону пиво и нагнулась над спинкой кресла, осторожно крутя наманикюренными пальцами немногие пряди оставшихся у него на голове волос. Он посмотрел в зеркало на противоположной стене комнаты и молчаливо восхитился ее декольте.
— Они не блистают способностями, так ведь? — заметила она.
— Что?
— Эти ребята, называющие себя революционерами, — пояснила Арлен. — Они не способны смотреть далеко вперед. Почему они раньше не додумались работать сообща?
— В Трущобах не очень-то научишься сотрудничеству, — фыркнул Гаррисон. — Вот этот здоровенный черный парень — называет себя Лео — у него больше мозгов, чем у всех остальных, вместе взятых. Он уже добился, что многие уличные банды Нью-Йорка работают сообща.
— Он выглядит каким-то знакомым, так ведь?
— Должен бы, — отозвался Гаррисон. — Бывало, играл в футбол в высшей лиге, в Далласе.
— Как же он, черт возьми, перешел из футболистов в уличные бойцы?
— Долгая история, — мрачно улыбнулся Гаррисон. — Если хочешь, взгляни на нее в досье. Человек чести, совести. Хотел улучшить мир для своих собратьев черномазых. А потом открыл для себя власть. А это самый худший наркотик из всех.
Арлен покачала головой, давая своим длинным рыжим волосам пройтись по лысой голове старика.