Колонизация Новороссийского края и первые шаги его по пути культуры. Исторический этюд

Беглай Дмитрий Иванович

^г )Путфшественные записки, 269.

³) Морской Сборник, 1855, ноябрь, 167.

*) Екатеринославский юбил. листок, JV» 6, стр. 51; к сожалению, мы не могли достать брошюры инженера Штриппельмана и не нашли в „М. Сб.“ статьи инж. Се- иечкина, на которую ссылается автор заметки г. Шрейдер.

^в) А. А. Скалыеовского. Опыт, П 508—515.

ревки, русские полотна, дрова, точильные камни, сушеную рыбу, рыбный клей, а вывозили отсюда вина, соль, сушеные фрукты, масло, ладонь, персидский ситец, сафьян и др. товары '). Сухопутную заграничную торговлю запорожцы вели с Крымом и Польшей, а внутреннюю с Малороссией, Слободской Украиной, и Новосербией ²). Важным тормазом для торговли Запорожья с Малороссией являлись внутренния таможни (в Переволочной и Кременчуге), которые, впрочем, в 1755 г. были уничтожены. В это время, по приблизительному (вероятно уменьшенному) рассчету самих запорожцев, ежегодно из Малороссии в Сечь привозилось 10,000 четвертей ржи, 1,000 ч. пшеницы, 5,000 ч. пшена., 500 бочек горелки, 200 бочек солоду,

1.000 ведер пресного меду, 4,000 пудов ниток на рыболовные снасти, 20,000 аршин полотна, 20,000 арш. хрящу, 4,000 штучек китайки на кафтаны, 4,000

арш. сукна, 2,000 арш. разных материй, не считая овец, шкур, иороху, свинцу, нуль; из Сечи же в Малую Россию отвозилось 1,500 возов рыбы, 2,000 возов соли, 4000 возов мягкой рухляди волчьих и лисьих шкур, 1,000 лошадей,

1.000 голов рогатого скота и до 1,000 пудов евиного сала ^а).

Но понятное дело, что размеры новороссийской торговли должны были значительно увеличиться с приобретением побережья Черного моря и постройкою новых городов. Не имея возможности долго останавливаться на этом сложном вопросе, мы приведем только несколько цифровых данных, которые лучше всяких рассуждении охарактеризуют нам степень развития торговой деятельности в Новороссии. В течение одного 1782 г. из черноморских портов морем и сухим путем было привезено в Константинополь товаров на 337,398 р. 12 кои.,—главными предметами привоза были железо, масло, пушной товар, паюсная икра, табак, веревки, кожи. Вывезено из Константинополя в южную Россию на 190,561 р. 22 ³/ ₄коп., главными предметами вывоза были вина, изюм, бумажная пряжа, шелковые товары; следовательно, отпущено было товаров из России на 146,836 р. вЭ’/д к. более, чем получено * *). С присоединением к России Крыма (в 1783 г.) черноморская торговля стала развиваться с поразительною быстротою. В Таган-

*) Traitd sur 1е commerce de Иа mer Noire, I, 297—298. ^z) Подробности см. у А. А. Скальковского. Ист. Нов. Сечи, I, 212—244. *) А. А. Андриевского. Мат. для ист. южнор. края, 310—312.

*) Сборы, антр. и этпогр. ст., пзд. Дашковым, I, прим. II.

роге ценность привозных иностранных товаров с 1782 но 1805 г. возрасла с 69,000 до 2,440,000 р., вывозных с 225,000 до 2,272,000; главными предметами вывоза были продукты местной промышленности '). Б 1794 г. в Очаков привезено было товаров на 244,340 р., вывезено на 209,321 р., из Херсона—на 148,433 р., из Николаева на 106,532 р., привезено сухим путем из заграницы на 989.504 р., вывезено на 1,054,663 р. Одного хлеба из портов очаковского, херсонского, николаевского п таганрогского отпущено было 244,099 четвертей и 211,548 и. В 1804 г. из одной Одессы, которая заняла нервенствующее положение, было вывезено более '/ ₂мил. четвертей пшеницы ценою в 3 мил. рублей. Б 1805 г. торговые обороты , Одесеы возрасли до 5 ¹/ ₂мил. руб., за нею следует Таганрог с оборотом также в 5’/ ₂мил., а за ними уже довольно низко должны быть поставлены Керчь, Ениколь, Херсон, Мариуполь и Николаев. Кульминационного нункта торговые обороты достигли в 1817 году; в Одессе они равнялись 60 мил., в Таганроге 17 мил.; после этого они значительно сократились и в 1822 г. в 4-х важнейших портах (с Одессой включительно) равнялись 31 мил. р. Главным предметом торговли служил хлеб, потом шерсть и вообще продукты местной промышленности ^s).

В некотором соответствии (хотя б. м. далеко неполном) с материальною культурой развилось и просвещение в Новороссийском крае. Даже в Заиорожье мы находим уже некоторое число <пись· менныхъ», т. е. грамотных людей и школу. После падения Сечи, в разных селениях екат. губ., заселенных малороссиянами, существовали школы, подходящие к обычному типу народных школ в Малороссии в. ³). Потемкин, как известно, проектировал устройство университета с академией художеств в Екатеринославе и медико-хирургического училища в Симферополе; но эти проекты не осуществились и в царствование Екатерины П-й были открыты в Новороссии только народные училища. Гораздо успешнее пошло дело образования в царствование ими. Александра И-го. В Екатеринославе, Херсоне, Таганроге, Симферополе были открыты гимназии, в Николаеве штурманское флотское и артиллерийское училища, в Одессе

¹) Зябловского. Землеописание V, 324—326.

*)Все эти цифры мы заимствовали из 1-го и 2-го тома ,,Хроао.т. обозр.“

А. А. Скальковского.

⁸) См. об этом в „Ист. Нов. Сеча“ А. А. Скальковского и в „Мат.“ нреосв. Феодосия.

мужской институт, обращенный в 1817 г. в Ришельевский лицей, женский институт, коммерческое училище; в других городах и селениях были заведены уездные и городские училища, в Екатеринославе духовная семинария; значительные библиотеки находим в Одессе (при лицее), в Николаеве (с 1803 г., ведомства черноморского флота), в Севастополе; типографии—в Николаеве (с 1798 г.), в Одессе (с 1814 г.), собрания древностей в Керчи и Николаеве (хранилось при черноморском гидрографическом депо и было передано в музей Одесского общества), первую газету в Одессе (Messager de Иа Russie meridionale ').

Давая общую оценку результатов культурной деятельности народностей, заселивших Новороссийский край, мы должны будем помнить, что деятельность эта начала свободно развиваться только со времени полного умиротворения края, т. е. с покорения Крыма; в 50-х, 60-х и 70-х годах в. над нею висела еще гроза татарских набегов, а в И й половине XVIII в. и в особенности в XVI—XVII ст., в запорожский период истории степей, здесь почти вся энергия русского поселенца—козака должна была уходить на оборону края, а не на развитие местной культуры, но несмотря на крайне неблагоприятные условия военного быта, и в Запорожье мы заметили зачатки земледельческой, промышленной, торговой и даже умственной деятельности, и эти зачатки, конечно, заслуживают Полного внимания, несмотря на их скромные размеры. Таким образом, неправ был в своем отзыве о запорожцах А. Пишчевич, который говорил, что они никакой пользы государству не приносили; неправ был и Ришелье, который заявлял, что цивилизация у запорожцев не сделала никаких успехов и что они сами старались уничтожить ее у соседей своими набегами и разбойническими нападениями ²); неправ был и потомок молдавского выходца—боярина Стурдза, который в заседании сельско-хозяйственного общества говорил: «мы ничего не наследовали в этой юной стране от своих предков, кроме затоптанной кочевьями стенной земли, и на ней все должны создать: готовя тень, и плод, п воду, приют для потомства» ³). Интересно, что все эти 3 лица не русские, а иностранцы. ^{* *)}

*) ЛялиЕова. Ист. и стах, взгляд на успехи умств. образования в Новор. крае (Зан. Од. Общ. II, 330—356).

^!) Сборник Имп. Рус. Ист. Общ., L1V, p. 307.

*) А. А. Скадьковского. Опыт, II, 98—99.

по

С завоеванием Крыма, открывается новая эра в культурной жизни Новороссийского края; отселе уже приходится вести борьбу не с татарином, а с девственной природой края; нужно было обратить пустыню в пахатное поле, развести леса и сады, завести в широких размерах скотоводство, проникнуть в недра земли и извлекать оттуда богатства, воспользоваться вновь приобретенным побережьем Черного и Азовского морей и организовать на твердых началах привозную отпускную торговлю п, наконец, насадить здесь семена просвещения и образования. И все это было достигнуто соединенными усилиями народа и государства, русских люден и иностранных поселенцев! Не мало было сделано иностранными выходцамп, из которых многие стояли на более высокой степени культурного развития, чем русские поселенцы. Нельзя умолчать о том, что они сделали для развития земледелия, скотоводства и в особенности торговли; эта последняя, можно сказать, всецело находилась в руках греков, армян, евреев; а торговля (в особенности заграничная) создала силу, богатство и значение новороссийских городов; следовательно, никоим образом нельзя отрицать влияния иностранных переселенцев на быстрый рост городских торговых центров. Гораздо менее заметно их влияние на сельский быт, хотя бы даже в области того же земледелия и скотоводства. Сами они, бесспорно, были лучшими сельскими хозяевами, чем окружающее их русское население, но, благодаря их замкнутости, корпоративному устройству, степень культурного влияния на остальную массу поселенцев не могла быть велика. Чтобы убедиться в этом, достаточно всиомнпть, что уже в пол. XIX ст. из Зу ₂мил. жителей Новороссии только 102,300 чел. занимались земледелием по рациональному способу, а ио малороссийскому 2,300,000 чел. Таким образом, иностранные поселенцы сделали много и для заселения Новороссийского края, и для развития в нем культуры, но, как нам кажется, меньше, чем русское население. Это последнее было поставлено в несравненно менее выгодные условия, чем иноземцы: ему приходилось еще бороться с татарами; оно получало гораздо меньше всяких льгот, чем иностранные переселенцы; о нем мало заботились, и нередко оставляли его на произвол судьбы в борьбе со всевозможными препятствиями, оно, наконец, должно было становиться по большей части в зависимые социально-экономические отношения к сравнительно небольшой группе владельцевъ—помещиков, которым покровительствовало правительство; а в городах ему трудно было

конкуррировать с богатым, опытным и поставленным в привилегированное положение нерусским купечеством. Тем не менее, . несмотря на 'все это, русский элемент, во 1-х, представлял из себя господствующую группу в населении по своей численности, а во 2~х играл очень важную роль и в созидании местной культуры (как материальной, так и умственной). Мы уже могли убедиться в этом на одном весьма важном примере—иреобладающпы способом земледелия был не иностранный, а русский; то же самое нужно сказать относительно скотоводства, игравшего такую же видную роль в экономической жизни, как и земледелие, и других сельских промыслов; да и в городском быту нельзя игнорировать русской стихии: мы видели, что раскольники принимали не менее видное участие в торговле Елисаветграда, чем греки; да в вообще русским (великорусским п малорусским) иоседенцам не чужда была торговля 2-й руки и разные ремесла; в некоторых городах (наиример, Екатеринославе) иностранцев было очень мало. Говоря все это, мы нисколько не отрицаем громадного значения иностранных выходцев в жизни края. Мы думаем даже, что необычайно быстрое развитие местной культуры объясняется, между прочим, разнообразием этнографического состава населения Новороссийского края; одна народность развивала одну сторону культуры, другая—другую. Так, по словам неизвестного автора «Онис. городов и уездов азов, губ.» ¹), великорусские однодворцы и крестьяне обнаруживали особенную склонность к земледелию, малороссияне, занимаясь земледелием, особенно любили скотоводство; армяне —промыслы и торговлю, греки—разные мастерства, садоводство и хлебопашество в, прибавим от себя, в городах торговлю. И опыт иоказал, что с этими свойствами н привычками представителей разных народностей необходимо было считаться.

Все заботы правительства о развитии немецких земледельческих колоний, в состав которых вошли бывшие ремесленники, не привели ни к чему; все старания властей обратить евреев- иромышленников в хороших земледельцев пропали даром.

Здесь мы яодошли к вопросу о роли государства в деле колонизации Новороссийского края. Она была очень велика, как это мы могли видеть из всего предшествующего изложения. Оно прежде всего постаралось обезопасить этот край, возникший на самых та- ^*)

*) Зап. Од. Общ., III, 305.

тарских кочевьях и подвергавшийся постоянным наиадениям степняков. С этой целью оно, как мы видели, устраивало крепости н целые укрепленные линии, поселяло в них военные контингенты, заводило военный флот, созидало дорого стоившие порты и адмиралтейства, основывало с торговыми п промышленными целями города, присылало для их постройки рабочих людей, ставило во главе дела, в качестве руководителей колонизации, своих доверенных людей, вызывало иностранцев, затрачивало на их устройство громадные суммы, раздавало земли частным владельцам-помеицикам и отводило их государственным крестьянам и, наконец, принимало целый ряд мер к насаждению и развитию в новом крае материальной и умственной культуры. И это понятно. Сами представители верховной власти в лице Екатерины II и Александра И-го смотрели на заселение Новороссии, как на дело громадной государственной важности и не щадили средств для его благополучного окончания; мало того: сами лично интересовались им и направляли нередко его ход в ту или иную сторону; это ясно видно из переписки Екатерины II с Потемкиным и ими. Александра И-го с Ришелье. Лица, стоявшие во главе колонизации, были очень близки к трону, пользовались громадными полномочиями и облечены были полным доверием власти. Мало того, это не были простые исполнители, а люди инициативы, применявшие на деле в большинстве случаев свои собственные проекты. Таким, несомненно, деятелем был кн. Потемкин, такими отчасти были Зубов и Ришелье. Деятельность кн. Потемкина, как колонизатора Новороссии, пытались оценивать уже современники. Эта деятельность возбуждала слепое благоговение у одних, сильную критику у других (в особенности у иностранцев). Кто зависел от него (а таких было громадное большинство), тот у него заискивал, льстил ему. Обраициком подобной лести может служить письмо к нему его сотрудника Фалеева, написанное по поводу пожалования светлейшему великолепного имения у Святогорского монастыря (харьк. губ.): «думаю весь тот край, писал Фалеев, благоиолучным себя почтет, что Святогорская дача пожалована вам, тем иаче что все тамошние обыватели, между которыми и я, по милости вашей, в оном иомещик, йод тенью вашего покрова и защиты блаженствовать будут. Сей край подлинно, который в забвении и незнании но сию пору был... теперь воскреснет и лестным учинится для всякаго» ’)· И Потемкин, как мы ¹