Колонизатор

Старицкий Дмитрий

Статский советник ничего мне на это не ответил, только зубом цыкнул и отвлекся на общение с приказчиком в магазине.

Понятно, что потомственный дворянин древней фамилии не желал себе зятя из бывших тамбовских крепостных. И мастеровой из белорусских крестьян его также мало устраивает. Но дочка-то уже выросла и заневестилась. Участи старой девы её отцу также не хотелось. А где в ««Неандертале»» взять, по его мнению, достойную ей партию? Дворян тут по определению нет. Тарабрин разве, да и тот из однодворцев.

Был один достойный кандидат - инженер... да тот на соплюшку с Волыни запал, его дочки не дождавшись.

Доперебирается

его высокородие до того, что дочка с кем-то просто сбежит, когда ее накроет первым гормональным штормом - размножаться приспичит, как природой то и предписано. У баб природа в такие моменты разум отшибает напрочь. Хочу... и всё!.

Глава 9

Лично для себя, кроме одежды и прочих шмоток для присных своих, Мертваго задорого купил в одной мало чем приметной лавочке горизонтальный двуствольный переломный штуцер британской фирмы ««Холанд энд Холанд»» под новомодный патрон для охоты на большую африканскую пятерку - .375 дюйма ««магнум»» изобретения той же фирмы. И все патроны к нему которые только и были в этом бутике торгующим всеми необходимыми товарами для лиц собравшихся на вояж в бельгийские колонии Африки. А колонии у Бельгии были значительные. Сейчас, моём осевом времени, на их территории такие большие страны располагаются как Конго, Руанда и Заир.

– Наконец-то, я теперь смогу сходить на льва, - довольно осклабился ветеринар, любовно оглаживая свою дорогостоящую покупку.

Но такое ружьё там было только одно. А я вдруг подумал, что отобрав у Жмурова свою ««помпу»» для представления её проверяющим из Росгвардии, ничем ему это не компенсировал. А тут на глаза попалось знаменитое на весь ХХ век автоматическое ружьё Браунинга ««ауто-5»» в 12-м калибре производства Бельгийской национальной оружейной фабрики в Герстале. Причем не просто ««дробомёт»», а с разными сменными чоками на ствол, убрав которые можно стрелять пулями.

Взял сразу две штуки.

Одну себе.

Тяжеловатое ружьё, но для осенней охоты на гусей самое то - помню, как намучился прошлой осенью с помпой, которая при перезарядке мне прицел сбивала. А осенняя охота на перелётного гуся у нас садочная. Так что вес не критичен.

Ну и порезвились мы в этой лавке на всю широту русской души, а потом ещё и остальных попутчиков в неё привели. Пробковые шлемы, полотняные костюмы охотников в модном стиле ««сафари»» цвета ««тёплый песок»». Не только френчи с удобными ««такикульными»» брюками, но даже юбки для женщин с четырьмя встречными складками, чтобы в подолах не запутываться при беге. И куча всего остального, полезного для путешественников в жаркие страны, включая хинин. И не сказать, что особо и дорого. Один бельгийский франк стоил 35 царских копеек. В России же, даже на Макарьевой ярмарке оптом, весь такой шмот стоил намного дороже. Ну, дык, понятно же: за морем телушка – полушка, да рупь перевоз.

На постоялом дворе мы даже отдельную комнату без окна, типа чулан, арендовали под склад для покупок. И стало ясного, что одного фургона нам уже будет мало.

– Если так дальше пойдёт то к концу судебного процесса нам потребуется вагон и железная дорога, - усмехнулся ядовито мичман.

– Или нанимать глухой хутор, к которому подогнать по тихому наши грузовики можно будет, - поддержал его я.

– Где тут в Бельгии вы найдёте глухой хутор чтобы не было соседей? –

резонно обломал нас ветеринар. – Это вам не степь Таврическая. Они тут друг у друга на головах сидят.

– Действительно, господа, вы что, всю Бельгию скупить хотите? – посмотрел Тарабрин на забитое корзинами, ящиками и сундуками помещение.

– Нам это местное золото не солить,- резонно ответил я. – А в ««Неандертале»» оно нам без надобности.

– Его в любой точке мира возьмут, - добил меня своей мудростью Тарабрин. – По крайне мере до первой мировой. Только в годах чеканки не путайтесь.

Подходящий фургон нашёлся по подсказке всё того же хозяина постоялого двора. Не совсем такой как у переселенцев на дикий Запад, полегче. Всё же пароконный транспорт нам был нужен, а не под шестерку коней цугом. Но крепкий фургон из кленовой древесины, с поворотным дышлом и парусиновым верхом. Причём тент на него стоил так же как и сам фургон. Ценовые выверты рынка. И два запасных колеса к нему нам уже навязали в нагрузку.

На что Никанорыч рассказал нам анекдот.

– Самоеда спрашивают: зачем у тебя собака на нартах лежит связанная? Запаска, однако, – отвечает.

Но нам уже было не смешно. Завалились мы тюками, сундуками, корзинами и ящиками.

Потом Мертваго съездив куда-то на ««минерве»», обратно приехал на пролётке к задку которой были привязаны две арденские кобылы. Широкогрудые, светло-гнедые с крепкими черными ногами.

– Если уж увеличивать у нас поголовье лошадей, то лучше со свежей кровью, - объяснил он свою покупку, – которая в племенном разведении пригодится, а не тупо увеличивать количество меринов. Эти кобылки с реальных Арденских предгорий. Автохтоны.

Вот и окончилось наше льежское сидение. Нас юридически очистили от всех подозрений и бельгийская Фемида отпустила нас на все четыре стороны. И мы в тот же день, погрузившись, караваном из двух фургонов покатили по приличной дороге в сторону границы Люксембурга.

– Стоило того нам тут столько времени торчать? – спросил я перед отъездом Тарабрина.

– Стоило, - ответил он. – Вдруг ещё раз сюда наведаться придётся, а мы тут в розыске как убийцы. Оно нам надо? Незаметней надо быть.

Предварительно поменяли ещё одну тысячную банкноту британских фунтов на германское и французское золото чеканки 1870-х годов. Нам ещё корабль в Германии покупать. А там без сопутствующих трат никак не обойтись.

В банке, правда, на нас странно посмотрели, но, пожав плечами, заказ выполнили. Комиссия по такому эксченжу приличная вырисовывалась. Платят люди за свои чудачества, ну и бог с ними. Нашли в своих закромах искомое нами золото.

Сундучок с золотом ехал на первом фургоне под охраной мичмана с Пахомом, которые для этого вычистили и привели к бою пару карабинов Пипера. Рулил шайрами Тарабрин.

Мы с Мертваго, с которым я успел за это время сдружиться, на втором фургоне за ними следом. Только ветеринар не расставался со своим английским слонобоем. Ну, а я за вожжи держался. Научился уже сносно кобылами управлять, но попрактиковаться никогда не мешает.

Ушли в ««Неандерталь»» ближе к ночи, в сумерках, когда дорога практически опустела.

И поспели как раз к ужину на конезаводе.

А после ужина, объявив забастовку, отобрав и загрузив подарки в ««патрик»», рванул я к жене на Тамань. Соскучился уже.