Коловрат. Знамение
Шрифт:
Ну и на всякий пожарный случай – укрепрайоны у «духов» крепкие попадались, – старший лейтенант Зарубин брал с собой в этот раз тяжеленный ПТУРС [12] , который мог разнести любую, даже укрепленную позицию и часто заменял спецназу артиллерию. И еще один АГС-17, станковый гранатомет, бивший вдаль аж до полутора километров очередями из осколочных гранат. В радиусе семи метров от места попадания такой гранаты не выживал никто. Весила полезная штука все веселые тридцать килограммов. По сравнению с этими тяжеловесами, несколько ручных гранатометов типа «Муха» [13] , также числившихся среди вооружения сводного отряда разведчиков Зарубина, вообще ничего не весили.
12
ПТУРС «Конкурс» – советский противотанковый ракетный комплекс. Предназначен для поражения танков, инженерных и фортификационных сооружений.
13
РПГ-18 «Муха» – советская реактивная противотанковая граната, разработанная в начале 1970-х годов и принятая на вооружение Советской армии в 1972 году. Прицельная дальность 200 метров.
«Придется ребяткам потрудиться, – подумал Кондратий, разглядывая тяжеленные махины с боекомплектом, – зато ни один «дух» от нас даже под землей не спрячется».
Глава четвертая
Опорный пункт
Быстро проверив рюкзаки, плащ-палатки, разгрузочные жилеты, сигнальные и осветительный средства, наличие боеприпасов, индивидуальных перевязочных средств и сухих пайков, старший лейтенант остался доволен. Он, наконец, выпрямился и, мгновенно переходя из расслабленного состояния в боевое, рявкнул так, что привычные ко всему подчиненные даже вздрогнули:
– Смирно!
Бойцы подтянулись, как могли.
– Товарищи, мотострелки, – решил подбодрить шуткой своих засекреченных разведчиков старший лейтенант Зарубин, но поневоле стал серьезным и даже немного напрягся, – сообщаю вам боевую задачу. Нашему отряду поставлена цель скрытно выдвинуться в район кишлака Шамун, неподалеку от которого в горах недавно обнаружен новый опорный пункт душманов. Вероятно, там есть охранение и склады с оружием. Численность противника неизвестна. Наша задача провести разведку, внезапно атаковать и зачистить позиции «душманов». На броне нас немного подбросят до цели. Потом несколько километров пешком. Глубоко ночью должны прибыть на место и приступить к работе. Если сделаем все аккуратно и никаких сюрпризов не будет, операция должна продлиться несколько часов. Шамун недалеко. К завтраку, максимум – к обеду, должны вернуться назад.
Зарубин помолчал и добавил с нажимом в голосе:
– В полном составе. Вопросы есть?
– Неслабый там опорный пункт, похоже, раз ПТУРС тащить придется, – ухмыльнулся Рохля вместо вопроса.
– Разговорчики, – оборвал его Кондратий. – Если вопросов нет, даю двадцать минут на перекур, проверку снаряжения и оправку, затем выступаем. Броня ждет. В моей подгруппе назначаю заместителем старшего сержанта Суворина, в четвертой – командует старший сержант Рябоконь. Разойдись!
Получив разрешение, бойцы разбрелись кто куда. Кто присел проверить снаряжение, кто-то отошел покурить и побалагурить с друзьями, пока можно. На марш-броске разговорчики не поощрялись.
– Пойдем и мы, Кондратий, – подошел к нему подполковник Стеценко, наблюдавший за последними приготовлениями сводной разведгруппы издалека и появившийся только после того, как бойцы разошлись, – умрем на болоте [14] . Спокойно покурить тебе не скоро придется.
Офицеры отошли в сторонку, остановились у пожухлого деревца, не доходя до штабного корпуса, расположенного в здании бывшей афганской школы. С тех пор, как началась война, здесь уже много лет никто не учился. Стеценко достал сигареты и угостил Зарубина. Чиркнул трофейной зажигалкой «Зиппо», презентованной подполковнику разведчиками первой роты, после удачного налета на караван. Два огонька загорелись в быстро сгущавшихся сумерках.
14
Военнослужащих ограниченного контингента снабжали сигаретами без фильтра «Луч» или «Охотничьи». Сигареты «Охотничьи» за крепость табака и рисунок на пачке сигарет – охотник стреляет в уток – бойцы переименовали в «Смерть на болоте».
– Сколько у тебя необстрелянных в группе? – уточнил Стеценко.
– Пятеро, товарищ подполковник. Двое совсем пороха не нюхали, только что с гражданки. Остальные год отслужили в ТуркВО [15] , пострелять уже малость успели, но все равно пока зеленые.
– Присматривай там за ними. Первый бой всегда страшно. Ничего, притрутся. Ты сам-то, помнишь, как убил первого «духа»
Зарубин кивнул, тот бой ему надолго врезался в память. Тогда ему пришлось убить человека в реальном бою, да не издалека, нажав на курок автомата, а в жесткой рукопашной. Он сам чуть не погиб в тот день. Автомат заклинило, и моджахед, набросившись на него, стал душить. Лишь когда едва не потерявший сознание молодой боец Кондратий Зарубин воткнул ему нож в брюхо, «душман» обмяк и разжал пальцы. Кондратий еще долго потом отстирывал кровь воина ислама со своей формы. Однако в разговоре со Стеценко старший лейтенант умолчал о том, что еще до армии ему поневоле приходилось убивать, и этот «дух» был далеко не первым, погибшим от его руки.
15
Туркестанский военный округ (ТуркВО) – в данном случае, формирование Вооружённых Сил СССР на территории Средней Азии и Казахстана в период с 1945 по 1992 год.
– Ладно, – выбросив окурок, быстро попрощался Стеценко и поправил форменную кепку, – держи связь, старлей. Если что, вызывай вертушки. Мотострелки из 66-й бригады тебя подбросят до середины пути, а там уж сам.
Сделав пару шагов в направлении штаба, Стеценко обернулся.
– И к обеду не опаздывай.
Спустя десять минут, погрузив тяжелые пулеметы, ПТУРС, боеприпасы и снаряжение в несколько гусеничных бронемашин, сводная разведгруппа распределилась по броне. Кто смог, разместился во внутренних отсеках для пехоты, остальные закрепились снаружи. Чихнув моторами, колонна БМП-2 под покровом ночи покинула базу на окраине городка Асадабад, выдвинувшись прямо по объездной дороге. Вскоре колонна преодолела мост через горную реку, охранявшийся блокпостом из мотострелков, и, оставив свои укрепленные позиции позади, углубилась в ночной Афганистан. Туда, где хозяйничали уже моджахеды, не желавшие признавать ни законное правительство своей страны, ни силу войск СССР. Торговля наркотиками им была больше по сердцу. Ни пахать, ни сеять они не привыкли. Разве что опиумный мак. В этом проклятом месте воевали испокон веков, убивая всех, кто приходил к ним с оружием в руках. Покорялись только самым сильным завоевателям, один раз Александру Македонскому, второй Чингисхану. Да и то, стоило новым хозяевам чуть ослабить хватку, опять начинали убивать друг друга. Видимо, война была смыслом их жизни. Мирно жить они просто не умели. И все бы ничего, если бы убивали только сами себя. Но наркотики расползались отсюда на караванах по всему свету, убивая и калеча жизни многих, а немногим принося огромные прибыли, заработанные на смерти. Именно этого не мог простить моджахедам старший лейтенант Кондратий Львович Зарубин, и была у него на то своя, очень веская причина. А вовсе не интернациональный долг.
Еще через полчаса колонна достигла развилки дорог и, съехав в овраг, высадила разведчиков с поклажей. Чихнув на прощанье моторами, БМП развернулись и растворились в темноте. Дальше единственная дорога расходилась на три разные. Правая вела к печально известному урочищу Маравар, где три года назад погибла почти целая рота необстрелянных бойцов. Вторая шла прямо к кишлаку Шинкорак, и последняя дорога – налево, к Шамуну, в окрестностях которого и находилась цель сегодняшнего выхода.
Именно здесь, у развилки, Кондратий Зарубин и планировал расстаться с броней. Ехать на ней, конечно, удобнее, чем переть все на себе. Но БМП – штука заметная даже ночью. Об их выходе уже могли проведать «духи», у которых всегда имелись наблюдатели из местных в городе или окрестностях Асадабада, сколько их ни тряси и ни стращай. Поначалу Кондратий вообще хотел идти пешком с базы, но решил рискнуть. Так действительно было быстрее. А ночи в горах не очень длинные. Особенно когда время дорого. Сейчас у него был шанс запутать «духов», даже если его выход на охоту не остался незамеченным. Самое главное было двигаться скрытно. Отследить его БМП могли максимум до этой развилки, а куда дальше делась группа, поди узнай. Направо пошла, налево или прямо. Пока поздно не будет. Во всяком случае, Кондрат надеялся на фактор внезапности, и пока что никаких признаков обнаружения не было.
– Так, мальчики, – вполголоса приказал Зарубин, оглядывая своих бойцов, собравшихся на дне оврага, – Семихватов с пулеметом и еще двое вперед, Галиулин с рацией и Виктор Строгий со мной. Остальные, нежно подхватили «груз» и бодрым шагом двинулись по тропе за ведущими.
Кондрат сглотнул слюну и продолжил давать вводную:
– Старший сержант Рябоконь!
– Я, – выросла перед ним из темноты рослая тень.
– Твоя группа идет замыкающей. Возьмешь с собой Мухамедзянова с пулеметом, еще троих и в конец. У тебя весь молодняк. Смотри за ними в оба.
– Есть, – кивнул Рябоконь.
Подхватив тяжеленное снаряжение и оружие, группа свернула с развилки влево и по дну оврага, а затем по берегу реки, поросшему редколесьем, двинулась в сторону мирно спавшего вдалеке Шамуна. Через час пути по тропе, петлявшей меж чахлых деревьев, все было по-прежнему тихо, если не считать злобного сопения бойцов тащивших ПТУРС и «Утесы». Это, конечно, замедляло общий ход группы, но без таких игрушек разведчики оказались бы беззащитны, натолкнись они на превосходящие силы противника. С одними автоматами много не навоюешь. А с этими игрушками, да еще со стрелявшим очередями гранатометом, удачно закрепившись на какой-нибудь высотке, всегда был шанс дождаться подкрепления или в крайнем случае пробиться к своим.