Колояр. Принцип войны. Том 1
Шрифт:
Так что Алика не была одинока в Торгуеве. Круг знакомых у нее сложился пусть и небольшой, но имеющий выход на князя Щербатова. А тут еще и архимаг Зотов предложил свою помощь.
Проводив Игната Васильевича, она пошла искать отца. Конечно же, нашла его в парке. Федор Громов с граблями ходил между деревьев и собирал мусор. Первый снег, выпавший неделю назад, уже растаял, и отец вместе с садовником организовали уборку, чтобы на зиму под снегом не осталось мусора в виде хвои, веток, палых листьев и неведомо откуда налетевших обрывков бумаги
— Папа, я хочу с тобой поговорить, — кутаясь в пальто, Алика остановилась за спиной увлеченно работающего родителя.
— Маг уехал? — Громов остановился, повернулся к дочери лицом и оперся на черенок грабель.
— Только что проводила его. Они никого не нашли. Следы тщательно затерли. Я… Я не знаю, как быть, — Алика шмыгнула носом. — Господин Зотов советует мне ехать к Колояру в Мадрид, чтобы быть под его защитой.
— Защитник, — проворчал отец, с тревогой глядя на поникшую дочь. — Умотал со своей княжной, а мог бы и тебя взять. Хотя бы в качестве помощницы для своей жены, вроде сестры. Зато сбросил на твои плечи свое хозяйство и теперь доволен…
— Ты же не думаешь так! — девушка с отчаянием взглянула на сурово сжавшего губы отца. — Просто злишься. А у него были причины так поступить!
— Колояр тебя любит — я в людях хорошо разбираюсь, — распрямил затекшие плечи Громов. — Так почему оставил? Только-только с демидовскими разобрались, и вот напасть новая. А ведь сам чуть не погиб при покушении. Ничему жизнь не научила?
Отец тяжело вздохнул, поправил одной рукой воротник пальто Алики, стряхнул невидимые пылинки.
— У нас нет пути назад, дочка, — сказал он, глядя ей в глаза. — Демидов не забыл про мой поступок, и рано или поздно достанет меня. А ты езжай, Алика. Езжай. Я здесь справлюсь. Маг этот, он ведь предупредил тебя, что не сможет защитить. Кто-то очень хочет навредить Колояру. Самого-то его не укусишь, вот и давят с краев. Езжай.
Алика порывисто прижалась к отцу, вдыхая в себя запахи дыма и оружейного масла, впитавшиеся в рабочую куртку. И внезапно остро поняла, что ее прежняя жизнь обрушивается в глубокую пропасть, а новая, ярко-острая, как режущая кромка ножа, встает перед нею во всей пугающей неизвестности. Но частичка увиденного будущего немного успокоило ее: отец был рядом.
«Я не Ведунья, — испугалась про себя Алика. — Мне неподвластно заглянуть за полог грядущего. Или Дар отца начинает проявляться?»
Громов, словно поняв, что происходит с дочерью, ласково погладил ее по щеке. Он втайне надеялся увидеть когда-нибудь просыпающуюся искру одаренности у Алики, и сейчас крохотная частица этого Дара ворохнулась и расправила слабые крылышки, как желторотый птенец, ощутивший многообразие мира. Такое же чувство было и у юного Федора Громова, впервые увидевшего красочное полотно будущего.
А говорят, что способности Ведуна не передаются от отца к дочери. Что ж, пусть и дальше так считают. Маленькая семейная тайна — полезная вещь в хозяйстве.
— Что
— Твой Дар, — улыбнулся мужчина. — Только не сожги его в желании узнать свою или чужую судьбу. Постепенно к тебе придет понимание, как им пользоваться, моя очаровательная Ведьма.
— Да ты проходи, не стесняйся, — Елизаров добродушно взглянул на необычайно робкого майора, топчущегося на пороге горницы. Духмяный запах свежевыпеченных булочек и терпкий — кофе, будоражил обоняние Федорчука.
Боярин сидел за столом в белой рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами, под которой виднелись поседевшие волосы, обсыпавшие далеко не впалую старческую грудь. Елизаров еще мог похвастаться своей физической силой, но зачем ее демонстрировать, если одним влиянием добился большего, чем многие другие, толпящиеся возле великокняжеского трона?
— Чай, кофе? — жест хозяина был недвусмысленным, и майор не стал ломаться.
Он осторожно сел с самого края стола, сложил руки на коленях.
— Я с утра позавтракавши, — решил увернуться он от угощения.
— Булочки свежие, с корицей, — Матвей Александрович вдохнул в себя запах разломанной пополам выпечки. — Не любишь, что ли?
Намек был понят. Федорчук кивнул, и откуда-то появившаяся служанка поставила перед ним чашку, куда полился густой ароматный напиток из высокого фарфорового чайника. Ничего удивительного. Хозяин знал пристрастия своих подчиненных, как и про нелюбовь майора к кофе.
— Угощайся, — кивнул Елизаров. — И рассказывай. Что у нас интересного по этому дуэлянту?
— Еще жив, — пожал плечами Федорчук. — Из комы вывели два дня назад. Положение стабильно тяжелое, но у лечащих врачей появились нотки оптимизма.
— Ишь ты, «нотки оптимизма», — хмыкнул боярин. — Целый месяц практически мертвый пролежал, высох как мумия, а гляди-ка — выкарабкивается. Как же так, майор? Почему Волоцкий оставил в живых Лицына? У тебя есть предположение?
— Я опрашивал секундантов, Целителя и Петра Вяземского, — Федорчук машинально сцапал с огромного расписного блюда продолговатую булочку с подрумяненными боками, разломил ее и вздохнул. Корица. Лучше бы с ванилью. — Все утверждали, что Лицын умирал. И в Медицинский центр его привезли почти мертвым. Если бы не магическая сетка, стянувшая аурные разрывы, то о бретере мы бы сейчас не разговаривали.
— Так…, - кивнул Елизаров. — Подробности есть? Меня интересует, каким оружием нанес рану Волоцкий.
— Кинжал. Боевой артефакт, которым парень действовал очень умело, — печально прожевав маленький кусочек выпечки, ответил майор. — Это точно не родовое умение, но оно удивительным образом синхронизировалось со способностями кинжала. Стихия Огня, Феникс. А кто-то и саламандру увидел.
— Родовой Дар Волоцких, — хмыкнул главный советник императора. — Весьма интересное совпадение. Боевой артефакт того же назначения…