Колояр. Принцип войны. Том 1
Шрифт:
Ставни заскрипели от навалившейся на них туши ликантропа. Умна тварь, не ломится, осторожно выискивает слабые места в обороне. Только вряд ли сможет пролезть через окно. Недаром все охотничьи дома имеют узкие проемы, которые окнами назвать очень трудно, и они расположены высоко от земли. Родриго об этом знает, но инстинкты зверя, кажется, выдавливают все человеческое, не дают мыслить и здраво оценивать ситуацию. Здоровая тварь из него вышла, если, стоя на задних лапах пытается выдавить ставни своим весом.
— Он сейчас уйдет, — неожиданно сказала Лора. — Рассвет на носу. Как бы кто не заметил. Шуму будет…
—
— Волкодавы — наши враги, — кисло откликнулась Лора. — Наша вторая ипостась их ненавидит. Ладно, я пошла спать.
Я тоже решил вздремнуть. До подъема оставалось полтора часа. Опять весь день зевать буду. Не знаю, каков Родриго в шкуре оборотня, но что-то без энтузиазма действует. Задрал какого-то неудачника, шарахавшегося ночью возле лагеря, насытился. Можно подумать, он сюда приезжает отвести душу. Ведь в королевском дворце особо не пошалишь. Папаше вряд ли понравится обращенная тварь в центре столицы.
За стеной внезапно раздался тоскливый вой зверюги, а потом дважды звонко стукнули выстрелы из карабина. Выглядело это так, как будто егеря пытались отогнать ликантропа от лагеря. Поворочавшись, что-то сонно пробормотала Лора, да и я уже не обращал на происходящее внимание.
— Как спалось, сеньор Колояр? — граф самолично вел внедорожник по извилистой дороге, обвивающейся вокруг лесистых холмов. Надо сказать, довольно умело и профессионально. Видно, что с автомобилями он на «ты».
Я пытался подремать, пока добираемся до охотничьих угодий, но периодически попадающие в колдобины колеса встряхивали меня, и пришлось плюнуть на эту затею.
— Помешали, — коротко ответил я.
Граф Мендоса понятливо усмехнулся и поглядел в зеркало заднего обзора. За нами ехали две «Сантаны», в которых находилась его личная охрана и мои ребята вместе с переводчиком Фернандо. Часть гостей вместе с принцами свернули на какое-то ответвление пару километров назад, а мы продолжили двигаться прямо. Удивительно, что к нашему желанию поохотиться отдельно от основной группы, Альберто отнесся равнодушно и не стал настаивать на присутствии. Пожелал удачной охоты и махнул рукой, приказывая ехать дальше.
— Мои люди доложили, что вы провели ночь в домике с одной рыжеволосой особой, — граф не страдал деликатностью, и возможно, говоря это, преследовал какую-то цель.
— Девушка боялась остаться одна, — неохотно оправдываюсь я. — Тем более, одна среди подвыпивших мужчин. К кому, как не к своему шефу ей обращаться? Я сделал то, что обязан: защитил ее.
— Похвально, господин Волоцкий, — кивнул Мендоса. — А вы ничего ночью не слышали? Никто вас не беспокоил?
— Меня насторожили крики со стороны озера. И они абсолютно не походили на крики заблудившегося человека.
Граф поморщился; я видел, как он колеблется между желанием рассказать нечто необычное и сохранить тайну охотничьего лагеря. И все же осторожно сказал:
— Вы, сеньор Колояр, кажетесь человеком надежным и здравомыслящим. А мне нужны прочные связи с русским дворянством, особенно с князем Щербатовым. Не хочется терять такой шанс… Буду откровенен. Его Высочество принц Родриго, как я уже говорил, превращается в ликантропа. Король любит младшего сына, но очень переживает по поводу
По моей спине прокатилась ледяная волна. Мендоса покосился, и продолжил:
— Неподалеку от лагеря построили барак. О его существовании знают немногие, в том числе и я. К тому моменту, когда Родриго приезжает в Монтехо, в бараке находятся пять-шесть уголовников. Рецидивистов, опасных для общества людей. Ну и выпускают по два человека. Ночью.
Я уже понял, к чему клонит Мендоса.
— Они преступники, сеньор Колояр, — на всякий случай повторил Мендоса, да еще таким твердым голосом, чтобы у меня не возникло никаких нравственных страданий в отношении этих несчастных. — Все получили смертельный приговор. Убийцы, насильники — тот еще криминальный букет. Нашему королю не хочется кормить эту братию. Вот и придумали не совсем изящный, но все же эффективный способ казни. Но с одним условием. Если кому-то удастся вырваться за пределы Монтехо — он получает полную индульгенцию.
— Вы верите в эту сказку, граф? — я усмехнулся, нисколько не возмущаясь такому оригинальному способу проредить преступный мир королевства Испании.
— Нисколько, зная нашего сюзерена, — ответил без улыбки граф. — Да и было бы странно отпускать людоеда или убийцу тридцати пяти молоденьких девушек на свободу, сумей они избежать клыков ликантропа в оговоренных пределах.
— Людоеда?
— Пикуэто Хименес, — кивнул мой собеседник, сосредоточенно глядя на дорогу. — Ублюдок, каннибал. У него, конечно, проблемы с головой признали, но к чести судей, им все-таки удалось упрятать его за толстые стены тюремной цитадели в Саламанке. Берегли от разъяренных людей — родственников убитых и съеденных несчастных — которые едва не разорвали Хименеса прямо в зале суда. Другой ублюдок — Альваро Гомес — десять лет насиловал и убивал девушек. Вот как думаете, сеньор Колояр, к таким персонажам применима индульгенция?
— Ни в коем случае, — спорить с графом я не собирался, потому что он был прав. И мое мнение совпадало, наверное, с мнением сотен тысяч нормальных граждан. Так что Родриго вершил королевское правосудие, пусть и таким… жестоким способом. — Выходит, младший принц приезжает в Монтехо на казнь?
— И для утоления своих звериных потребностей, — покосился на меня Мендоса, — и казни, само собой. Король Хуан учит своих детей ответственно и взвешенно подходить к решению тяжелых вопросов.
— С этим можно поспорить, но я лучше промолчу, — откликнулся я, разглядывая живописные холмы, мелькающие вдоль дороги. Лес стал гуще, глубокие тени в зарослях терновника и пышных кустарников контрастировали с ярким солнцем на открытых местах.
— Хотите хлебнуть коньяку? — неожиданно спросил Мендоса. — В перчаточном ящике лежит фляжка. Угощайтесь. И мне оставьте капельку.
— Не прибедняйтесь, граф, — я достал плоскую фляжку солидного объема с узорчатой чеканкой на серебряных стенках, открутил крышку, хлебнул ароматный напиток с оттенком сухофруктов и передал водителю. Мендоса, ловко накручивая руль левой рукой, тоже приложился к коньяку. Потом вернул фляжку обратно. — Капелькой после вашего рассказа не обойтись.
Машину тряхнуло на выбоине, и мы на некоторое время замолчали. Но мне хотелось выяснить причины ночного происшествия.